Ситуация с моим сыном вышла из-под контроля ФБР.

— Где. Он, — до скрежета сжимаю в кулаке телефон, ощущая, как напряженно вздуваются вены.

— Дело в том, Киан, что ваш сводный брат — Стефан Морте знал, где находится Антей. Все эти годы он был в курсе действий Энтони в отношении вашего сына. А именно: семь лет назад, после смерти вашей жены, Энтони отправил внука как можно дальше от вас. Антей жил в семье, а его опекунами стали люди, которых Энтони представил внуку, как дальних родственников и сказал, что вы слишком сильно задействованы в армии и не справитесь с воспитанием Антея в одиночку.

— Я, итак, догадывался об этом. Ближе к делу, — обрываю я, не в силах больше ждать.

— Мы, в соответствии с нашей договоренностью, все это время охраняли и наблюдали за Антеем со стороны. Наши агенты под прикрытием жили в соседнем доме от вашего сына. Но поскольку Стефан знал все тонкости…и на момент конфликта с вами, уже отправил своих людей туда, мы упустили его, — мое сердце падает вниз с самого высокого здания в мире.

— Но мы все держим под контролем, мистер Морте. Они не уйдут далеко.

— Вы хотите сказать, что Антей сейчас не в безопасности? Его тоже забрали? — вкрадчивым шепотом, почти задыхаясь, спрашиваю я.

Я не могу надышаться.

Кислород просто не поступает в обожжённые пустотой легкие.

Стефан.

Со всех сторон блядь, полная задница.

И опять я допустил это. Слишком легко отпустил Стефана, оставив расправу над ним на другое время. Теперь я не сомневаюсь, что именно этот сукин сын помог распространить газ по особняку. Он превратил семейную резиденцию в проходной двор.

Черт…я поступил глупо, опрометчиво, недооценив его.

— Говорите мне. Где это. Страна, местность, город, координаты. Быстро. Иначе я уничтожу «цветок» и вы никогда его не увидите.

Не знаю, что в моем голосе заставило Коуди передумать. Но раскрыв мне, наконец, тайнуместоположения Антея, он явно нарушил свои должностные обязанности.

— Малайзия. Куала-Лумпур, — несмотря на то, что лететь нужно на другой конец света, у меня отлегло от сердца.

— Спасибо. Я перезвоню, — я бросаю трубку и тут же набираю Риккардо.

— Рик, готовь самолет в Куала-Лумпур. Мы летим туда, — придется сбросить пыль с личного боинга Энтони Морте, который он завещал мне.

— Что? Что ты несешь? А как же Мия? И…

Антей и Мия.

Точнее так: Мия или Антей?

Я не могу бросить сына. Мое сердце принадлежит Мие, но моя душа, мое все, мое продолжение — Антей. Я живу мыслью о том, что заключу своего мальчишку в объятиях.

И впервые за долгое время, я знаю, где он находится, и могу лично взяться за его спасение.

Но как мне оставить Мию…

Она ушла сама. Не дала тебе шанса все объяснить. Поверила в чушь, что ты с ней только из-за долбаного «цветка бессмертия». Неужели я хоть раз, дал ей повод усомниться в искренности своих чувств? Возможно, да. И последние дни явно подлили масла в огонь её гнева.

Она не виновата.

— Мы летим, Рик. Это не обсуждается, — уже спокойно и трезво принимаю решение я.

Я спасу сына. После — вернусь за Амелией. Шансов на то, что она сейчас в полной безопасности, просто не рядом со мной — куда больше, чем на то, что Антей не находится прямо сейчас на волосок от смерти.

Из двух зол, человеческий мозг навсегда выбирает меньшее и идет по пути, где можно одержать победу во всех задачах.

В конце концов, я набираю номер телефона ещё одного человека — Троя Кларка, чтобы окончательно удостовериться в том, что Мия в руках человека, который не желает ей зла. По моим последним данным, Трой является ее крестным отцом, и скорее всего, спасает девушку от такого «чудовища», как я. Следовательно, моя жена скорее всего сейчас в тепле и безопасности. Возможно, глупит, выдавая Трою тайну «цветка бессмертия», но и это уже не имеет значения.

Мы оба знаем, в чьих руках образец препарата.

Я крепче сжимаю в ладони песочные часы с вулканическим пеплом из вулкана, что указан на внутренней стороне стекла.

— Да, — коротко отзывается Трой. Удивительно, но он почти сразу берет трубку.

— Мия у тебя? Можешь не блефовать. Я не идиот.

— Естественно у меня, Киан. Ей не место рядом с тобой. Ты не сделаешь ее счастливой. Такая жизнь, — делает выразительную паузу Трой, имея в виду реалии преступного мира. — Погубит этот прекрасный цветок.

— Она не цветок, она птичка. Моя птичка. Моя жена, — твердым тоном произношу я. — И я найду ее и приду за ней, где бы она ни находилась, Трой. И когда это случится…моя жена одумается и с радостью сама упадет в мои руки. А вот что я сделаю с тобой, за то, что вмешался в нашу жизнь и вторгся на мою территорию — вопрос отдельный, — на такой мрачной и угрожающей ноте я прерываю наш разговор, возвращаясь к плану полета до Малайзии и поисков в довольно большой стране Антея.



Мия

Я неотрывно наблюдаю за процессом сцепления краев открытой раны Дэниела Кинга.

Если бы Киан узнал, что я сижу здесь, в больничном крыле семьи Кинг, и пялюсь на одного из донов вражеского клана, он бы придушил меня.

Добавьте к этому тот факт, что чертов враг еще и полуобнажен.

О да, муж бы убивал меня самым пытливым и изощренным способом.

Но на самом деле мне нет никакого дела до подсчета кубиков пресса на теле Дэниела. Мною движет исключительно профессиональный интерес, и я слежу за тем, чтобы врач все сделала согласно верной процедуре выполнения.

На мой взгляд, она неправильно обработала рану.

Не знаю, стоит ли сказать об этом? Может, Кингу не помешают осложнения и возможное заражение крови?

Чертя, я слишком злая.

Просто…я не доверяю никому из присутствующих. И уже жалею, что сбежала из особняка. Хотя, если быть откровенной, меня бы явно взяли силой, даже если бы я не отправила то SOS сообщение.

Процесс наложения швов вводит меня в некое медитативное и созитдательное состояние. Слишком много стресса было пережито за последние сутки и мозг отчаянно ищет способы «отключиться от реальности» любым способом, даже таким мазохистическим. Созерцание проходящей через кожу иглы, не заставляет меня отвернуться от Кинга.

Кроме медсестры и Дэниела Кинга, в просторной и светлой палате в которой естественно, пахнет антисептическими растворами и бактерицидной лампой, здесь присутствует и Трой Кларк.

Вот мы и встретились.

Только радости во мне от совершенного побега нет.