Надо было видеть глаза Шада, когда я пару недель назад попросила его оставить в покое своих живчиков и не делать их больше стерильными, он сначала даже не понял, что я хочу. А потом... ох, что он творил со мной потом.

За воспоминаниями я даже не сразу замечаю, что мы подлетаем к небольшому оазису. И муж уверенно направляет карноту к островку зелени посреди пустыни.

— Как красиво! — подаюсь я к лобовому стеклу, рассматривая небольшое озеро с белым песчаным берегом, над которым склонились пальмы и цветущие кустарники.

Шад лишь удовлетворенно улыбается, приземляя наше транспортное средство.

И вот он уже выбрался из карноты, и с моей стороны дверца тоже поднимается.

Но выбраться наружу самостоятельно мне не позволяют Оказавшийся рядом муж буквально вынимает меня из водительского кресла. А потом усаживает меня на капот, грозно нависая надо мной всей своей нехилой мощью.

— Так почему я по твоему мнению должен включить гиперопеку, Мышка моя скрытная? — интересуется, пристально смотря в глаза.

— Ну-у-у-у, может, потому что ты гиперопекающий? — тяну иронично, и обнимаю его ногами.

Он уже давно добавил на мой тагит настройки позволяющие мне самой контролировать доступ до моего разума. Но я от любимого ни мысли, ни свои эмоции особо и не прятала. Чувствовала, что ему это нужно. Если мужа успокаивает чтение моих внутренних бредней, то пускай себе читает. Мне не жалко, я еще надумаю.

Но вот один маленький секрет я от него приберегла. До сегодняшнего дня. Чтобы сюрприз сделать. Когда мы будем вдали от всех.

— Мышка! — возмущенно рычит он. И красноречиво так жамкает мою попу, притягивая к себе теснее.

— Ой неправильные ты методы воздействия применяешь. Мне ж так еще дольше признаваться не захочется. Можно в допрос и строгого дознавателя поиграть. М-м-м? А я буду вся такая не такая. И уйду в полную несознанку, — откидываюсь на локти, прогибаясь в пояснице и прижимаясь к предполагаемому орудию допроса. Весьма серьезно настроенному. — А ты весь такой грозный и суровый. И допрашивать меня будешь долго и тщательно. С пристрастием. Можно еще обыск устроить.

Подмигнув опешившему мужу, я широко улыбаюсь.

— Так что ты хочешь узнать, супруг мой любимый?

Глаза Шада темнеют окончательно. А еще постепенно наполняются осознанием. Понятно, что он еще в карноте начал догадываться. Но только сейчас до него дошло, что его догадка верна.

— Ты беременна? — хрипло выдыхает мой обожаемый куард.

— Да. Ты скоро станешь папой, — признаюсь с улыбкой и уже совершенно серьезно.

И чувствую, как на глаза невольно слезы наворачиваются. Счастливые. И растроганные. Потому что невозможно не растрогаться мне беременной, смотря на то, как загораются светом и всепоглощающим счастьем глаза любимого мужчины в ответ на мое признание. И на то, как он бережно прижимает ладонь к моему животу, прислушиваясь к едва ощутимой пока энергии нашего сына...

— Мышка моя любимая, — шепчет благоговейно, смотря с такой любовью, что душа обретает крылья. Склоняется надо мной, нежно целуя. Сглатывая и не пряча своих эмоций. Своей радости и счастья. Своей любви.

Мы так долго запрещали себе счастье, что сейчас оно почти оглушает И хочется смеяться и плакать одновременно. Обнимать, целовать, и радоваться.

И любить всем сердцем. Каждый день, что отпущен нам на двоих.

Конец