Беатрис понимала, что Джошуа наблюдает за ними из окна, поэтому заставила себя говорить тише:

– И как ты можешь на мне жениться, если веришь, будто я стану врать про своего брата только для того, чтобы тебя заполучить? Что бы ты почувствовал, если бы я обвинила тебя в сокрытии какого-то преступления, совершенного Шериданом? Тебе определенно не понравилось обвинение твоей матери в убийстве моим братом. Одни лишь герцоги благородны и справедливы, правда? Все остальные пытаются только ухватить то, что могут.

– Я просто говорил…

– Ты не доверяешь моим оценкам и суждениям. У меня не та репутация? Не те качества? – Беатрис чуть не задохнулась. – Я не могу выйти замуж за мужчину, который мне не доверяет и который совершенно точно меня не знает.

– Послушай, ты что, отказываешь мне? Отказываешься выйти за меня замуж? – переспросил Грей, не в силах в это поверить.

– Знаю, что ты считаешь это немыслимым. Но да, отказываюсь. – Беатрис высоко подняла голову: – Всего хорошего, ваша светлость.

Затем она развернулась на каблуках и уверенным шагом отправилась назад в дом. Только с каждым шагом у нее все сильнее и сильнее разрывалось сердце.

– Несносный ублюдок, – бормотала она себе под нос. – Этот наглец думает, что он – подарок небес для любой женщины. Я покажу и ему, и его брату, что играть с нами нельзя. Я, черт побери, покажу…

– Внучка герцога не должна так выражаться, – заметил Джошуа, услышавший ее последние слова, потому что она уже вошла в дом. – Он определенно дурно на тебя действует.

Беатрис гневно посмотрела на брата:

– Заткнись. Из-за тебя я отказалась выходить замуж за мужчину, которого люблю. Так что сейчас я не в настроении слушать всю ту чушь, которую ты несешь.

Джошуа открыл от удивления рот и провожал ее непонимающим взглядом, когда Беатрис повернулась к лестнице и побежала вверх по ступеням. Она не прольет ни слезинки из-за этого ублюдка. Нет, не прольет!

Но, добравшись до верхней площадки, она почувствовала ком в горле, а горячие слезы уже обжигали ее глаза и затуманивали зрение. На этот раз Грей довел ее до слез.

Да будь он проклят!

* * *

Грей стоял и смотрел ей вслед. Чувствовал он себя так, будто ему только что врезали дубинкой. Какого черта? Она ему отказала? Он впервые в жизни сделал женщине предложение руки и сердца, и она его отвергла!

Он же обесчестил ее, ради всего святого! Она не могла ему отказать. Это безумие!

В дверном проеме появился Вулф, но долго там не задержался – только захлопнул входную дверь. И все.

Проклятье. Грей нахмурился. Он стал вспоминать каждое ее слово, и они пронзали его как стрелы, в особенности слова о том, что он ей не доверяет. Эта женщина определенно знала, как поставить мужчину на место, ответить так, что мало не покажется, даже если он этого не заслуживал. Он же поступил честно, вел себя как джентльмен.

«Значит, женитьба на мне будет чем-то вроде лекарства. Принял – и спокоен. Как мне это льстит!»

Хорошо, может, он вел себя не совсем как джентльмен. Но он же герцог! Отказывать ему – безумие. Только ненормальная может отказать герцогу!

Хотя Беатрис вообще-то немного странная. Она предпочитает долгие прогулки в лесу, а не танцы в бальном зале. Она предпочитает лес менуэту! Хотя если подумать, то и он тоже. Ей не нравятся притворство и ложь. И ему тоже. Она идеально подходит ему во всех смыслах. И все, о чем она просит, – это позволить ей заглянуть ему в душу.

Ему следует ей позволить. Это же ничего не значит, правильно?

Нет. Это значит очень многое. Все. Это означает делиться с ней своими тайнами, доверять ей во всем, принимать все ее слова на веру, доверить ей свое сердце, позволить ей держать его в руках, не сомневаясь, что она его не раздавит и не попытается растоптать, как делали все остальные. Очевидно, что сердце у него все-таки есть, судя по пронизывающей и обжигающей боли в груди.

Грей бросил взгляд на дом, предназначенный для вдовствующей герцогини, и не увидел Беатрис. Нигде, ни в одном окне. Она определенно не собиралась выбегать к нему и умолять не обращать внимания на ее отказ и жениться на ней. Грей вздохнул. Она может никогда его об этом не попросить. Не исключено, что он потерял ее навсегда.

Боль, обжигавшая его грудь изнутри, распространилась по всему телу, и у него возникло ощущение, что все оно охвачено огнем. Неудивительно, что он всегда старался защититься от всех эмоций, которые могут привести к боли в сердце и душевной боли. Потому что разбитое сердце – это ужасно.

Но оставаться здесь и вздыхать о Беатрис смысла не было. Он не первый отвергнутый возлюбленный. Поэтому Грей направился назад в большой дом. Он должен что-то сделать, чтобы решить этот вопрос. Единственное, что он мог придумать, – это спасение ее брата. Для этого потребуется убедить Шеридана по крайней мере отложить арест Джошуа, пока представители власти не проверят это приглашение Мориса во вдовий домик и не поговорят со знахаркой, которая лечила Вулфа в Лестере.

Однако, когда Грей вошел в Эрмитэдж-Холл, он обнаружил в прихожей не Шеридана, а свою мать.

– Грей! Ты вернулся! После того как я увидела «Таймс», я была уверена, что ты еще долго не вернешься из Лондона. Мне нужно с тобой поговорить.

Проклятье! Он не был к этому готов.

– Где Шеридан?

– Где-то здесь. – Мать взяла его под руку: – А то, что я хочу тебе сказать, ждать не может.

Грей колебался, но, поскольку Вулфы по сути быстро прогнали его прочь, отсутствовал он недолго. Возможно, если Шеридан его не увидит, то предположит, что Грей еще не вернулся. Кроме того, мама может пролить свет на приглашение, которое получил Морис в тот вечер, когда погиб. Так что Грей отправился за ней в гостиную.

– Хочешь чаю? – спросила она.

– У меня нет времени пить чай.

Она фыркнула:

– У тебя никогда нет времени пить чай. Или для твоей матери.

Боль и обида на ее лице многое ему сказали.

– Я сейчас с тобой разговариваю. – Грей подождал, пока она устроится на диванчике, потом сел рядом с ней: – Что ты хочешь обсудить?

– Твою помолвку с Ванессой.

Проклятье! Мать еще не видела опровержение в сегодняшнем номере. Хотя и сегодняшнее объявление тоже получается не соответствующим действительности, поскольку Беатрис ему отказала.

Грей напрягся. Но ненадолго. Он убедит Беатрис выйти за него замуж, даже если ему потребуется умолять ее. Он сделает все, что потребуется, даже помирится с матерью. Потому что в его жизни должна быть Беатрис.

Приняв это решение, он ощутил странное спокойствие. Спокойствие и решимость. И тут в памяти всплыли слова Ванессы: «Возможно, пришло время оставить прошлое в прошлом».