Оуэн улыбнулся.

— Уже нет, ведь я нашел вас. — Он начал расстегивать рубашку. — Осталось только убедить вас выйти за меня замуж.

И ей тотчас стало ясно: это — тот самый мужчина, которому она может доверять. Тот, кого она так долго ждала. И если Оуэн говорит, что любит ее, то так оно и есть.

Вирджиния улыбнулась и проговорила:

— Что ж, принимая во внимание все сказанное вами, вряд ли смогу отказать.

Его глаза потеплели.

— О, Вирджиния.

— Я люблю вас, Оуэн Суитуотер. Вы единственный мужчина, который может меня понять. Единственный кого не испугает мой талант. Вы нужны мне не меньше, чем я нужна вам. Я буду любить вас до конца своих дней и даже после этого, если такое возможно…

Оуэн расплылся в улыбке:

— Так и должно быть.

Он присел на край постели. На пол упал его сапог, затем — второй. Вирджиния смотрела, как он освобождался от кожаного чехла с ножом. Затем он встал, но лишь для того, чтобы сбросить брюки. После чего вернулся к ней, сгорая от любовной лихорадки. Он дотронулся до нее, и Вирджинию пронзила дрожь — обычная реакция на прикосновение его рук. Из самых глубин ее существа поднималось страстное желание.

Она наслаждалась ласками его сильных рук, а ее ласки отозвались в его теле дрожью.

Потом их тела соединились, выбрасывая потоки самой могучей энергии — энергии любви.

— Как вы нас нашли? — спросила миссис Крофтон.

И снова все собрались в крошечной гостиной, так что получилось сущее столпотворение. Вирджиния с Шарлоттой занимали диван, миссис Крофтон присела на один из резных стульев, а четверо Суитуотеров не стали подвергать риску хрупкую мебель; они расхаживали по гостиной, точно огромные хищные кошки, или же подпирали стены.

— Я установил, что единственной наследницей по завещанию леди Холлистер является женщина по имени Альцина Норгейт, — сообщил Оуэн. — Но этот след, казалось, никуда не вел. Тогда я вспомнил обстоятельства с самого начала и попытался рассмотреть все поддругим углом.

— Под каким же? — спросил Ник.

Оуэн сжал край мраморной каминной полки.

— Мне пришло в голову, что убийца слишком уж уверен в себе. Словно знал наверняка, что никто не помешает экспериментам над Рэтфорд и Хэкетт. Потом, когда я все-таки ему помешал, он без малейших колебаний оставлял в домах покойных смертоносные игрушки.

— Понимаю! — воскликнула Вирджиния. — Вам стало интересно, почему он снова и снова возвращался на места преступлений, ничего не боясь!

— Подобное поведение вообще-то свойственно убийцам, — ответил Оуэн. — Но наш убийца, казалось, совсем ничего не боялся. И можно назвать очевидную причину подобного легкомыслия. Если он — владелец домов, то тогда точно знает, что они будут пустовать столько, сколько ему нужно.

— Ну конечно! — Глаза Ника вспыхнули. — Ему не приходилось бояться того, что туда въедет новый жилец.

Оуэн взглянул на Вирджинию:

— Я нанес визит агенту, который снял для вас этот дом. Пришлось потратить немало времени, но я выяснил: владельцем вашего дома является Уэлч. Еще я узнал, что он владеет также двумя домами, которые арендовали те самые зеркальные гадалки, которых убили.

Тони усмехнулся:

— Как сказал бы мой отец, вот что значит рутинные детективные приемы! Никаких паранормальных талантов не требуется!

— Но это еще не доказывало, что убийцей являлся Уэлч, — продолжал Оуэн. — Правда, кое-какие интересные вопросы действительно возникли, да и ответы предполагались.

Вирджиния болезненно поморщилась.

— Неудивительно, что мистер Уэлч был так услужив, когда я подписывала контракте Институтом! Он очень обрадовался, что нашел еще одну зеркальную чтицу. Направил меня к агенту, который и сдал мне дом. Догадываюсь, каким образом миссис Рэтфорд и миссис Хэкетт нашли себе жилье.

— Да, все так и было, — сказал Оуэн.

Шарлотта взглянула на него, сгорая от любопытства:

— А как вы разыскали адрес мистера Уэлча?

— Это было не так-то просто. У агента адреса не было. Он просто переправлял деньги на банковский счет Уэлча! Но я был уверен: кто-то наверняка знает, где его искать.

Миссис Крофтон повела бровью.

— И кто же об этом знал?

— Гилмор Лейбрук, — ответил Оуэн.

— И вы пришли к Лейбруку? — удивилась Вирджиния.

Оуэн с усмешкой кивнул:

— Разумеется. И он был очень услужлив.

Вирджиния со вздохом пробормотала:

— Да уж, представляю… Прошу вас, скажите, что он еще жив и его здоровью ничто не угрожает!

— Лейбруку предстоит оправиться от шока, но в целом с ним все в порядке, — ответил Оуэн.

Решив воздержаться от дальнейших расспросов на сей счет, Вирджиния повернулась к миссис Крофтон.

— А что вы узнали от экономки Холлистеров? — спросила она.

Миссис Крофтон с улыбкой ответила:

— Когда я пришла к миссис Тэптон, та вовсю беседовала со стаканом джина, поэтому была невоздержанна на язык. Она поведала мне, что леди Холлистер была сумасшедшей, и что ее муж держал прислугу в страхе. Сама же миссис Тэптон оставалась в их доме лишь из преданности леди Холлистер, которой начала прислуживать, когда та была еще совсем юной девушкой. Когда же леди Холлистер стала новобрачной, экономка вместе с ней отправилась в дом ее мужа.

— Знала ли экономка, а также и остальные слуги, что творилось в подвале особняка Холлистеров? — спросила Шарлотта.

— Нет, не думаю, — ответила миссис Крофтон. — Возможно, слуги догадывались, что в доме происходит нечто ужасное, но из благоразумия предпочитали не вмешиваться.

— Иными словами, не хотели попасть в беду, — сказала Вирджиния.

— Да, конечно. К тому же им хорошо платили за то, чтобы они делали вид, будто ничего не замечают, — продолжала миссис Крофтон. — И дом Холлистеров не единственный в Лондоне, где слугам приходится хранить тайны, которых они предпочли бы вовсе не знать.

— Да, действительно. — Оуэн взглянул на Вирджинию. — В каждом доме найдется свой секрет.

— Тайна тайне рознь, — поспешно заметила Вирджиния. — Иногда попадаются просто ужасные… — Она задумалась. — Есть еще один вопрос, на который у меня нет ответа. Кто помог леди Холлистер обставить сцену в зеркальной комнате особняка таким образом, чтобы все подозрения в убийстве Холлистера пали на меня?

Миссис Крофтон, казалось, удивилась.

— Мадам, разве не ясно? На кого хозяйка дома может рассчитывать в таких случаях?

— А, конечно! — догадалась Вирджиния. — Экономка?