— С благословением Мирханта мне нужно попасть в сердце зеленого дома, — объявил он своим новоиспеченным солдатам. Сказав так, он сделал выбор и уже не мог повернуть назад.

Элементали слушались беспрекословно, им несвойственны были человеческие сомнения и другие чувства. Они защищали Язара во всех направлениях, а сам он клином прорезал вражеский стан. Синее копье-молния легко справлялось с противниками: малых элементалей оно разделяло на части, в крупных выпахивало глубокие борозды и пробивало сквозные дыры. Стремительным парусником Язар разрезал встречные волны, он рассекал изумрудные тучи, разбивал малахитовые молнии и лучи.

И все же союзная армия вокруг него редела. Она не успевала за ним, вязла в равных сражениях и неизбежно угасала. Язар пробил ряды защитников, сломил напоследок многоголового нефритового илонима и в одиночестве устремился в пустыню зеленого огня.

Отовсюду к нему тянулись защитники-элементали, но все они не могли его ни замедлить, ни удержать. И вдруг перед ним огромной песчаной косою поднялся элементаль четвертого чина нархаб.

— Сегодня я стерегу покой владыки, — объявил он. — Возвращайся, откуда прибыл. Тебе не похитить зеленого огня.

Язар бесстрашно ринулся в атаку. Синим копьем он прорезал дыру в нархабе, но тот, как огромное облако, как бестелесный дым, сомкнулся вновь. Противник начал душить его, он наседал со всех сторон. Скованы зеленым пламенем оказались руки Язара, а сдавленные крылья уже не могли его умчать.

— Ты слишком маленький, чтобы со мной тягаться, — смеялся нархаб, продолжая его душить. — Искра не подчиняет костер, она становится частью костра.

— Тогда мне нужно стать больше, — понял Язар.

Он уже не противился объятию нархаба. Он вдыхал его в себя, он грыз его и пожирал. Он вобрал элементаля в себя полностью и без остатка. Он увеличился в размерах, но главное, стал гораздо могущественней и сильней. Теперь зеленого пламени в нем было не меньше, чем любого другого огня.

— Голгрид! — громко позвал Язар; теперь это был не голос слабосильного человека, так мог звучать готовый разразиться лавой вулкан.

И занавъяра проявился. Он вышел из неба и вышел из пустыни, в безумной неутолимой жажде он выпил все ближайшие огни. И хотя Язар вобрал в себя целую гору, но перед хозяином зеленого дома по-прежнему оставался все так же мал. Голгрид походил на тощую оголодавшую гиену с тысячей копьев-зубов, острым шипастым хребтом и саблями-когтями на лапах. Глаза его светились яркими солнцами-хризолитами. Рассматривая гостя, он беспрерывно лязгал зубами, отрывисто рычал и вращал головой.

— Неслыханная дерзость! Ты, многоликий дух, пробрался в сердце моего дома и пожрал стража моего огня! — пролаял он. — Твой голод неутолим! Как мне это знакомо! Ты думал, я буду в гневе? — засмеялся он, заметив смущение гостя. — Я восхищен!

— Я благодарен твоему огню, — признал Язар. — Для пробуждения мне не хватало именно его. Я голоден и это осознал только сейчас. Но здесь мне нечем насыщаться, мой стол ждет меня в Яраиле.

— Тогда ступай на пир, Язар, не медли! А мое благословение ты уже взял.

Язар с признательностью поклонился, но не спешил покидать Атмару.

В дом Абимора он прошел, не встретив противленья. Неспешные черные элементали расступались перед ним юркими угрями и растекались волнами. Они указывали ему путь и дружелюбно кивали. Они провожали его тысячами глаз, жужжали в след, шипели и протяжно выли.

Тяжелая черная туча лежала перед Язаром горою. Она заменяла собой и небо и землю и заполняла все пространство, какое мог охватить его глаз. И вдруг она начала медленно разворачиваться кольцами. Язар увидел чудовищного питона с пастью бегемота, с огромными клыками и парой ониксовых глаз. Абимор наклонился к нему со своей колоссальной вершины и теперь слепо рассматривал, как рассматривает слон муравья.

— Так это ты многоликий дух-мятежник, что прячется под плотью человека? — спросил он, и шепот его голоса содрогнул небеса.

— Я не мятежник и ни от кого не прячусь, — с вызовом поспорил Язар. — Напротив, я ищу себя.

— И что же ты нашел здесь, в своем сердце?

— Союзников. Я желаю схватиться с силой, что меня породила. Я хочу вызволить из Атмару свой дух и обрести истинного себя.

— Так-так, — прошипел Абимор. — Но сражаться ты хочешь не со мной.

— Верно, — согласился Язар. — Я думал, ты мой враг, но я ошибся. Я родился в красном доме, но кто-то вплел в меня нити твоего огня. Однако красный дом не враждует с черным, а значит, никто из занавъяра не стал бы так поступать. И все же твой огонь меня сдерживает и не дает восстать тому, кем я был рожден. Прошу тебя, хладный Абимор, — Язар поклонился. — Разрежь черные нити и освободи меня.

— Ты лишен рассудка, Язар, если просишь об этом. Посмотри на себя! Кем ты стал в этом мире? Ты бушующий вихрь пяти огней, сдерживаемый тонкой паутиной. Как скоро я заберу у тебя свой огонь, ты сгоришь, разорванный ими на части!

Язар задумался над его словами. Он не знал, кем был и кем окажется, возродится или останется прахом. Он хотел узнать правду о себе, но не ценою жизни. И пускай в нем и таился древний дух, но сам Язар оставался обычным жизнелюбивым юношей.

— Я сгорал и прежде, — рассудил он. — И этот порочный круг необходимо разорвать.

— Да будет так, — бесстрастно прошипел Абимор. — Я вырву из тебя свой огонь и положу к твоим ногам. Он твой, распоряжайся им, как пожелаешь.

Он разверз свою чудовищную пасть и высунул язык из смежных черных молний. Он обрушился на Язара неистовым вихрем, пролетев сквозь него от головы до кончика своего хвоста. Когда этот смерч угас, Язар увидел на своих руках черные извивающиеся оковы. Он мог их снять, но делать этого не стал.

Он вернулся в красный дом, в смирении опустился на колени перед рубином, на котором очнулся, и позвал:

— Ярхот, я пришел просить последнего совета и попрощаться.

Красный океан вздыбился вулканом, извергся горячей лавой и застыл исполинским тигром. Сила Ярхота выгибала его спину дугой, распирала мощные, налитые мышцами лапы и сияла рубинами глаз. Занавъяра тяжело и шумно дышал, и от одного только его дыхания содрогался весь красный дом.

— Отец! — воскликнул Язар. — Я облетел шесть небес и переплыл шесть океанов. Здесь, в сердце Аланара, я обрел великую силу. Но я так и не познал себя. Так скажи мне, разрушительный Ярхот, кто же я?

— Ты соткан из моего огня, но не я тебя соткал, — прорычал Ярхот. — Хочешь узнать себя — вернись в Яраил и