Однако при тщательном изучении выяснилось, что городские стены не так уж и надежны. Возвышались они всего на шесть саженей, со времен возведения никогда не восстанавливались, да и в сражениях не испытывались.

Несколько крепче казались стены дворца Полонира, твердыни Вулкарда. Они и поднимались выше, и превосходили городские стены шириной. Но в первую очередь их защищало сильное охранное заклинание. Оно было выложено выступающими камнями стен, многократно повторялось и замыкалось кольцом. Заклинание создавало барьер, преодолеть который не могло ни живое существо, ни оружие, ни магия. Впрочем, и в его неуязвимость Иварис не верила, полагая, что, если потребуется, ее брат сумеет обойти эту защиту.

По замыслу же самого Небериса, одновременно с приходом вальфрудского войска внутри Бризариона вспыхнет восстание. Город добровольно распахнет врата и впустит армию. Этезианцы сдадутся стремительно, ибо не станут умирать на чужой земле. Без их защиты немногочисленным истовым сторонникам царя нечего будет противопоставить объединенным силам Вальфруда, небоизбранных и коренных жителей Бризариона.

— Но ведь сам Вулкард сильный маг, — не сдавался Язар.

— Он всего лишь человек, — возражал Неберис. — Не сильнее меня, Иварис, или тебя.

Когда Язар в очередной раз напомнил ему о своей неспособности колдовать, тот повел его в зал практического колдовства на второй этаж башни.

— Значит, пора научиться, — рассудил он.

Для волшебников зал практического колдовства является особенным местом. Их устраивают в собственных домах, где тайно экспериментируют и часто творят куда более разрушительную и жуткую магию, чем на глазах остального мира. Здесь они испытывают и познают себя. Если библиотека мага есть его разум, то зал практического колдовства это его сердце. Маг раскрывается перед ним, отворяя секреты, какие хранит и от лучших друзей. Но чтобы удерживать его тяжелые тайны, стены колдовского зала должны быть прочны и немы.

Секреты Небериса были столь велики, что заключавшие их стены не имели даже дверей.

— Стены замка настолько надежны, насколько прочны их врата, — объяснил он. — У меня этой уязвимости нет.

Он прикоснулся к стене рукой, и охранное заклинание, распознав хозяина, исказило пространство: теперь белый мрамор башни был не тверже воды. Пропустив гостей, камень возвратил структуру.

А вот изнутри в зале уже были двери. Все они состояли из серебра и запирали маленькие комнатки с магическими вещами. Пока Неберис отлучился в одну из них, Язар изучал помещение. Это был огромный и совершенно пустой зал. Здесь, как и во всей башне, в неподвижной чистоте не кружило и пылинки. И, несмотря на предназначение, в нем невозможно было обнаружить даже мельчайшей царапины или иных следов разрушительного колдовства. По всей длине зала, высеченные из камня, тянулись писанные рошъянтисом узоры, местами они дополнялись вкраплениями жемчуга, слюды и хрусталя.

В центре зал поднимался круглой серебряной площадкой, которую окружали два выбитых в мраморе кольца. Идущие от нее письмена пересекали первое пустое кольцо и сливались со вторым, заполненным серебром.

Неберис посыпал внутреннее кольцо янтарной крошкой и расставил на нем шесть тоненьких, как мизинцы, голубых свечей. Такие свечи использовали в ритуалах альвы, а изготавливали их из воска, который производили голубые пчелы небесного океана. Свечи он соединил гексаграммой лентами из кожи саламандр.

Язар поднялся на постамент. Неберис обошел гексаграмму по лентам, зажигая колдовством одну свечу за другой. Все они разгорелись алым. Закончив, альв вышел из круга.

— Я отправлю тебя в Атмару — мир духов, — предупредил он. — Если ты не человек, то сумеешь вернуться живым.

Язар, изумленный таким поворотом, уже хотел спрыгнуть с постамента, однако магия Небериса опередила его.

Он падал в пестрый водоворот. Красная, синяя, желтая, зеленая, белая и черная волны накатывали на него со всех сторон, как лепестки огромного горящего цветка. Каждая из волн желала забрать добычу себе, каждая пыталась поднять его на гребень, а затем утопить. Жар белой волны был ему приятен, а тепло желтой волны придавало ему сил. Зеленая волна будто вымывала из него части, а черная забирала его тепло. Синяя волна умиротворяла и унимала тревоги. Но все они были далеки Язару, он противился и не желал им служить. А когда на него накатила красная волна, он не стал с ней бороться. Он утонул в красном пламени и воссоединился с ним.

Язар открыл глаза. Нагой он лежал на огромном рубине и смотрел в горящее красное пламя. Языки огня двигались размеренными волнами, а на их гребнях скользили розовые, алые и вишневые молнии. Все пространство вокруг занимало красное пламя. Там, где человеку привычно небо, оно летало светлыми облаками, а под ними стелился бескрайний густой океан. Если бы Язар пожелал достичь дна этого океана, он достиг бы синего, а затем и зеленого мира. И так, пока не вернулся бы с небес к камню, на котором лежал.

В блеске рубина Язар заметил тонкие, как паутина, яркие красные лучики. Они беспорядочно перемещались, словно гонялись друг за другом, играя.

— Будто живые, — высказался Язар, поднося к ним ладонь.

Лучики замерли от его голоса, а затем прыгнули ему на ладонь и продолжили танцевать. И вдруг Язар услышал идущий отовсюду дружный звонкий хор.

— Мы чули — нити творения Аланара. Здесь все состоит из нас, и даже ты, смешной элементаль.

Язар изумленно заозирался сторонами, но больше ответить ему было некому.

— Я не элементаль, — возразил он.

— Тогда как ты понимаешь нас, лишенных голоса и рта? — спросили чули.

Только тогда Язар понял, что это не свет окрашивает его кожу. В Атмару он имел только дух, который его квинтэссенция душа привязывала к внешнему миру. Свободный от плоти и других эссенций он видел свой дух в незапятнанной замысленной анияра чистоте. Как и пейзаж вокруг, он состоял из красного пламени, однако венами извивались в нем прожилки черного, белого и желтого огней.

— Где я? — спросил Язар.

— Ты в доме Ярхота и в царстве Аланара, — объяснили чули. — Здесь ты родился. Хотя в тебе есть цвета и других домов. Откуда ты пришел? Ты заблудился?

— Я из Яраила, — вспомнил Язар.

— Что ты там делал? — теперь изумлялись чули. — При Нигдарабо в Яраиле было гораздо теплее. В лето Двух солнц вдвое больше света, чем сейчас. Теперь Яраил совсем холодный, он остывает. Ты пришел согреться?

— Я пришел, чтобы узнать себя.

— Если что-то ищешь, тебе помогут ранофи. Вон они стремительно летают в небесах.

Зрение у Язара и сейчас оставалось великолепным. Присмотревшись, он различил среди облаков разноцветные летающие фонарики. Как и чули, ранофи относились к элементалям первого чина, однако они не были привязаны к определенному миру и свободно