— А тётушке Аманде я объясню, что ты хороший, — наивно продолжил мальчик.

Энни раздражённо нахмурилась, но не стала его разубеждать. Она была старше и понимала, что к их словам никто не прислушается, потому что дело вовсе не в заботе Аманды.

«Ещё неделька-две — и, будем надеяться, объяснять уже станет некому», — подумал Йован, кивая в ответ на предложения Оуэна.

На другом конце коридора хлопнула дверь, и через минуту в комнату вошёл Гай. Его лицо не выражало ничего, только было несколько бледнее обычного.

— Марион умерла, — тихо проговорил он и посмотрел на Йована. — Пойдём, поможешь убрать тело.

Глаза вдовы снова заблестели от слёз. Она вытащила из кармана жакета изрядно промокший платок, толку от которого теперь было не много.

Йован меньше всего сейчас хотелось хоронить подгнивший труп, но отказаться он не мог, поэтому молча встал и пошёл вслед за Гисборном.

Тело колдуньи полулежало в кресле. Точнее, это уже был скелет, с которого медленно сползали куски мяса. Со смертью Марион исчезла и магия, держащая их, и сейчас её тело возвращалось к изначальному виду, то есть снова становилось грубо порубленной бараниной.

— Кто там говорил, что в смерти всегда есть очарование? — пробормотал Йован. — Покажите мне этого человека, и я ткну его сюда носом, как кота в лужицу.

Проигнорировав его слова, Гай расстелил на полу простыню, в которую собирался завернуть останки.

— Я так и не смог применить заклятие восстановления, — сказал он, не отводя взгляд от трупа. Теперь, когда колдуньи больше не было в этой оболочке, он не пытался избегать любых взаимодействий с ней.

— Марион переживала, что задела твои чувства, — добавил он немного погодя. — Просила передать извинения.

— Единственное чувство, которое она задела — это чувство самосохранения, — буркнул Йован. Ему стало немного совестно за то, что он не остался с умирающей нежитью подольше. Пусть тело и было более чем отвратительным, всё же в нём находилось полноценное человеческое сознание.

Гисборн принялся снимать со скелета остатки мяса. Оно отходило легко, а сухожилия, создавшиеся во время воскрешения, иссыхали и рассыпались от прикосновения. Уже почти половина испорченной баранины была свалена в кучу, а кости нижних конечностей полностью обнажены. На оголённой большеберцовой кости до сих пор висели остатки прочно присосавшегося плюща.

Йован напряжённо нахмурился.

— Гай, — медленно позвал он. — Заклинание всё ещё действует? Нас никто не услышит?

Гисборн кивнул, наконец отвлекаясь от нежити.

— Можешь говорить.

— Наверно, я скажу глупость, но… — Йован неуверенно почесал в затылке. — Марион ведь говорила, что сердце можно поместить только в живое существо. Конечно, если Робин засунул его в зайца или белку, то хрен его кто-то найдёт, но ведь и для него это не очень удобно, самому не знать, куда ускакал зверь с сердцем. Так вот, я подумал, что, если сердце Робина находится в растении? А ещё Марион говорила, что для её оживления необходимо большое количество крови бессмертного, которой просто неоткуда было взяться в начале ритуала. Может, тогда она получила кровь раньше? Например, через плющ от того дуба, к которому её привязал Робин?

— В растении? — повторил Гай, дотрагиваясь пальцем до плюща, лист которого почти не утратил упругости. Это могло быть следствием воскрешения вместе со всем телом, но плоть уже давно начала распадаться, а листья всё ещё оставались живыми. — В дубе?

Он резко повернулся к Йовану.

— В ближайшее время больше об этом не упоминай. Даже в этой комнате, даже когда рядом только я или вдова. Ты понял?

Тот не понял ровным счётом ничего, но всё же ответил утвердительно.

— Нам не следует делать что-либо, пока я не приму некоторые меры предосторожности. Неизвестно, что может сотворить колдун, если мы убьём Робина и снимем проклятие, — продолжил Гай. — И уж точно он не должен узнать о твоём предположении, так что с этого момента ни слова о дубе.

— Ну ладно, — согласился Йован, пожимая плечами.

Вскоре скелет Марион был полностью освобождён от мяса. Гисборн аккуратно завернул кости в простыню, а дурно пахнущую кучу баранины, в которой виднелось несколько тусклых золотых монет, накрыл какой-то не менее вонючей тряпкой.

— Унеси это, а я займусь погребением, — сказал он.

Йован с отвращением покосился на груду и задумался о том, не применить ли мистера Пушистую Попку в качестве средства для уборки.

— Сожжёшь кости? — поинтересовался он у Гая.

Ответ был странно неопределённым для человека, не понаслышке знающего, что можно сделать со скелетом:

— Возможно.

Окинув взглядом комнату, Гисборн поднял на руки останки. Йован открыл ему дверь и почему-то долго смотрел вслед, не сдвинувшись, даже когда тот скрылся на лестнице. Только через несколько минут он вернулся в спальню и с тяжёлым вздохом опустился на стул. Сейчас ему стало по-настоящему жаль и Марион, и Гая, и за компанию даже немного Робина.

«Интересно, принесла ли магия бессмертия хоть кому-то счастье?» — подумал он и тут же невесело усмехнулся своему вопросу. Сам он был бы не прочь заполучить такую невероятно долгую жизнь, да ещё и иммунитет ко всему на свете, кроме какого-то кинжала.

«Эти идиоты хоть и создают невероятные вещи, но совершенно не умеют ими пользоваться. Одному власть подавай, вторая просто по приколу, третий веками живёт в теле крысы… А ведь должны существовать и другие бессмертные. Похоже, они скрывают своё могущество и просто наслаждаются жизнью, в отличие от здешней компашки. Здорово, наверно, наблюдать, как человечество пересаживается с лошадей на мотоциклы и переходит с почтовых голубей на твиттер. А потом дожить до переселения к Альдебарану и туризма в чёрные дыры…»

Долго предаваться размышлениям ему не позволил концентрированный запах далеко не свежего мяса. Ещё раз тяжело вздохнув, он принялся за уборку.

Уже приближалось утро, когда Йован наконец смог добраться до своей кровати и немного поспать. До рассвета оставалось от силы часа полтора. Деревенские жители имели обыкновение подниматься очень рано, а значит, Аманда и Эммет должны были обнаружить золото у своих дверей совсем скоро. Конечно, вряд ли им придёт в голову заподозрить в этом кого-то, кроме Робина, но кто знает, на какие поступки толкнёт их страх? Йована успокаивало то, что заклинание, защищающее дом, всё ещё действует, и никакая толпа с вилами и факелами не сумеет прорваться внутрь.

Как и ожидалось, нормально выспаться ему не удалось. Однако не потому, что кто-то ломился в двери, а из-за шума внизу, поднятого Оуэном. Спустившись, Йован обнаружил, что мальчик пытается взвесить мистера Пушистую Попку на подвесных весах, посадив в пакет. Кот вырывался и не давал стрелке хотя