это ради моих девочек. Я не могла допустить, чтобы нас выселили из дома, оставили без средств к существованию! Вы скажете, что это низко, жестоко, но, знаете, бедность — тоже штука низкая и жестокая…

— Да она же ни дня не работала… — проскрипела сквозь зубы миссис Пайк. — Просто чудовищно! Чудовищно.

— И вы в перенесли тело в Лес самоубийц? — продолжил инспектор Годдард. — Одна? В одиночку сдвинули крышку?

— Да, это было трудно, но я справилась. Я перетащила тело к часовне, сдвинула крышку и… И на этом всё. Я пошла к реке и отвязала лодку, вытолкнула её подальше, чтобы подхватило течением. Туфлю ещё бросила в воду. Это всё, что я сделала.

Инспектор Годдард смотрел на Мюриэл недоверчиво.

— Хорошо, что вы признались, — сказал он, откашлявшись. — Но нам всё равно нужно будет проехать в участок. Ваши показания должны быть зафиксированы письменно, и нам нужно будет уточнить множество деталей.

Мюриэл умоляюще посмотрела на Годдарда:

— Можем мы не ехать в участок?..

— Таков протокол.

— Но это ведь… ненадолго?

— Боюсь, я буду вынужден вас задержать до выяснения всех обстоятельств. Мисс Причард тоже придётся поехать с нами.

— Зачем? Она тут не при чём! — заявила Мюриэл. — Она была в доме.

— Ваша дочь сказала, что вы всё время после обеда и до того момента, как начали искать леди Клементину, находились вместе с ней. Получается, она была с вами в сговоре.

Энид попыталась что-то сказать, но мать не дала ей:

— Энид, помолчи! Я ей велела, инспектор, ей тогда даже восемнадцати не исполнилось… И что, разве вы в такой ситуации разве не защитили бы мать? Любой бы так сделал!

— С этим всем мы разберёмся позже, а сейчас вы покажете то самое место в парке. Затем мне нужно будет собрать детальные показания, буквально по минутам. Миссис Вентворт, мисс Причард, прошу, — Годдард указал в сторону лестницы.

Мюриэл стиснула зубы и на секунду прикрыла глаза, но потом, с гордым и мученическим видом вскинув подбородок, развернулась. Она коснулась руки дочери и тихо сказала:

— Пойдём. С тобой всё будет хорошо, не бойся.

Она отыскала глазами Дэвида и хотела сказать что-то ему, но лишь покачала головой и прошла дальше.

Когда мимо него проходила Энид, Дэвид остановил её:

— Ты на самом деле оставалась здесь, в доме?

— Да, да! — Энид торопливо закивала, но секундной паузы и взгляда, растерянного и виноватого, было достаточно, чтобы понять, что она лгала.

Энид Причард была в лесу с матерью. Они сделали это вдвоём.

Дэвид посмотрел на неё, как смотрят на отвратительное и опасное насекомое:

— Ты была со мной… Старалась утешить, а сама всё это время знала, что моя мать гниёт в этом ящике в лесу.

Энид, захлёбываясь слезами, попыталась ему что-то ответить, но Айрис не разобрала ни слова. А потом детектив-сержант Леннокс подтолкнул Энид, чтобы она шла дальше.

Дэвид громко сказал вслед Энид:

— Ваши с матерью вещи упакуют немедленно. Сообщите миссис Пайк, куда их доставить.

* * *

Айрис не знала, что ей делать после того, как Энид и её мать увели. Не спускаться же вслед за ними вниз… И даже возвращаться работать в библиотеку после такого было как-то глупо.

Она закрылась в своей комнате, села на кровать и постаралась успокоить дыхание и бешеный стук сердца.

Ей не нравились ни мать, ни дочь. Мюриэл напоминала ей хищного зверька вроде ласки, а Энид была не очень удачливым её подражателем. В ней не было того стержня, что был у Мюриэл, не было её настойчивости и хладнокровия. Обе были неприятны, но она не верила, что они могли убить, и верила им, что они просто перенесли тело. Это было преступление в их духе: низкое, трусливое и эгоистичное.

Ей казалось, инспектор Годдард был того же мнения. Хотя у него теперь было достаточно доказательств, чтобы Мюриэл отправили на виселицу.

Или всё же это сделали она? Мюриэл поссорилась с леди Клементиной, нанесла удар в порыве гнева, только потом осознав, что натворила и какие будут последствия.

Могло такое быть? Айрис не знала. Она ничего уже не знала.

Надо было записать всё то, что она узнала от Мюриэл сегодня.

Записи всегда помогали упорядочить факты в голове. Когда она переносила услышанное в блокнот, у событий появлялся призрачный и шаткий, но смысл. И она так и не записала ту смелую и невозможную мысль, что пришла её в голову как раз перед тем, как начался обыск.

Айрис встала, чтобы подойти к письменному столу, и взгляд её невольно упал за окно. Руперт с Мэтью на коленях сидел на скамейке, а Кристина их фотографировала.

Они гуляли в саду и ничего ещё не знали.

Интересно, как отреагирует Руперт?

А ещё интереснее, что бы он сказала, если бы узнал, что Айрис пытается найти его родителей и даже, кажется, нашла?

Нашла что-то, что не поддавалось пока разумному объяснению.

Кристина поманила Мэтью к себе, и он, неуклюже соскользнув с коленей Руперта, поковылял на толстеньких ножках к матери. Кристина, присев, распахнула руки и заключила Мэтью в объятия.

Руперт, оперевшись на трость, попробовал встать, но не смог и снова опустился на скамейку. Со второго раза у его получилось, и он, что-то сказав Кристине, пошёл к качелям.

И тут в голове Айрис словно что-то щёлкнуло.

Если тело перенесли в кенотаф Мюриэл и Энид, то убийцей мог оказаться почти кто угодно из людей, находившихся в доме. Айрис вычеркнула из списка очень многих, Руперта в том числе, потому что им было не под силу перенести тело на такое расстояние и поместить в кенотаф или же у них не было достаточно времени. Но если на леди Клементину напали неподалёку от мраморного мостика, то убийце хватило бы и десяти минут. А если бежать, то можно управиться и быстрее.

Даже миссис Хендерсон могла бы найти предлог, чтобы отлучиться минут на семь-восемь.

Все предыдущие расчёты Айрис и инспектора Годдарда теперь не имели смысла: убить мог буквально кто угодно.

Они вернулись на исходную точку. Ни мотива, ни главного подозреваемого.

Айрис увидела, как Мэри Тёрнер, старшая горничная, бежит по дорожке к Руперту — рассказать, что случилось.

Тот обернулся. Айрис было жаль, что Руперт слишком далеко и она не видела выражения его лица, когда он услышал новости. Он стоял неподвижно, только рука, которой он опирался на трость, время от времени дёргалась.

Потом он резко развернулся и похромал в сторону дома. Кристина окрикнула его, но он даже не оглянулся.

Она