Я задаю себе вопрос: как бы изменилась моя жизнь, если бы я действительно выступал перед аудиторией, состоящей из Одного Зрителя, если бы я постоянно спрашивал не «Что я хочу сделать?» или «За что меня одобрят другие?», а «Чего ожидает от меня Бог?» Наверняка, мой эгоцентризм и чувство соперничества заметно бы поблекли в отсутствие необходимости заботиться о том, как я выгляжу в чужих глазах. Вместо этого я мог бы сосредоточиться на угождении Богу, живя так, чтобы привлекать людей к образу жизни Иисуса.

Из книги «Отголоски иного мира»

19 июля

Муки прощения

Каждый, кто соглашается на моральное прекращение огня, сталкивается с муками прощения. Когда я думаю, что со мной поступили несправедливо, я могу выдвинуть сотни причин против прощения. «Его нужно проучить. Я не хочу поощрять безответственное поведение. Пусть немного помучается — это пойдет ей на пользу. Она должна понять, что за свои поступки нужно отвечать. Я — пострадавшая сторона, поэтому и не мне предпринимать шаги к примирению. Как я могу простить его, если он даже не сожалеет о содеянном?» Я выстраиваю свои доводы до тех пор, пока не произойдет нечто, способное преодолеть мое сопротивление. Когда я, наконец, смягчаюсь до такого уровня, что могу даровать прощение, это выглядит капитуляцией, прыжком от жесткой логики к слезливой сентиментальности.

Почему же я совершаю этот прыжок? Единственным побуждающим к прощению фактором является то, что мне заповедано это делать, — поскольку я христианин и дитя прощающего Отца. И еще я могу определить три чисто практических причины.

Во-первых, прощение само по себе способно прервать цикл осуждения и боли, разорвав оковы неблагодати. Без него мы остаемся связанными с теми людьми, которых не можем простить, зажатыми в их тисках. Во-вторых, прощение ослабляет мертвую хватку вины, в которой оказался обидчик. Оно открывает провинившейся стороне возможность встать на путь перемен, даже если преступление по-прежнему требует справедливого наказания. И, в-третьих, прощение создает необыкновенную взаимосвязь, помещая прощающего на одну сторону с провинившейся стороной. Благодаря этому мы осознаем, что не настолько уж отличаемся от виновника, как нам хотелось бы думать. «Я — тоже не такой, каким себя представлял. Понимание этого и есть — прощение», — сказала Симона Вейль.

Незаслуженное прощение способно обрезать веревки, позволяя сбросить угнетающее бремя вины. Новый Завет изображает воскресшего Иисуса, проводящего Петра за руку через трехэтапный ритуал прощения. Петр не должен был идти по жизни с чувством вины и пристыженным видом предателя Божьего Сына. О, нет! Именно на плечах таких преображенных грешников Христос и построил Свою Церковь.

Из книги «Что удивительного в благодати?»

20 июля

Достаточно крови

В 1987 году в маленьком городе к западу от Белфаста в группе протестантов, собравшихся на День ветеранов, чтобы почтить память павших воинов, взорвалась бомба, заложенная Ирландской республиканской армией. Одиннадцать человек погибли и 63 получили ранения, но что выделило этот террористический акт среди всех прочих, — это реакция одного из раненых, благочестивого методиста Гордона Уилсона.

Бомба погребла Уилсона и его двадцатилетнюю дочь под полутораметровым слоем бетона и кирпича. «Папа, я так тебя люблю!» — были последние слова Мэри, сжимающей руку отца в ожидании спасателей.

Позже газеты писали: «Никто не помнит, что говорили в тот день политики. И никто из слышавших Гордона Уилсона никогда не забудет его признания… Его милость возвысилась над жалкими оправданиями террористов». Лежа на больничной койке, Уилсон сказал журналистам: «Я потерял дочь, но не таю злобы. Слова горечи не вернут Мэри Уилсон к жизни. Я буду молиться сегодня и каждый вечер о том, чтобы Бог простил их».

Последние слова его дочери были словами любви, и он решил провести остаток своей жизни в этой же плоскости любви. «Мир плакал», — сказал один из репортеров, когда Уилсон на той же неделе дал подобное интервью радиокомпании Би-Би-Си.

Выписавшись из больницы, Гордон Уилсон возглавил кампанию за примирение протестантов и католиков. Протестантские экстремисты, которые планировали отомстить за взрыв бомбы, благодаря резонансу, вызванному общественной позицией Уилсона, решили, что такой поступок станет политической глупостью. Уилсон написал книгу о своей дочери, выступал против насилия и постоянно повторял лозунг: «Любовь — это итог всего». Встретившись с представителями Ирландской республиканской армии, он простил их персонально и попросил сложить оружие. «Я знаю, что вы, как и я, потеряли своих близких, — сказал он им. — Пора положить этому конец. Уже было пролито достаточно крови».

В конце концов, Ирландская Республика избрала Уилсона в свой сенат. После его смерти в 1995 году не только Ирландская Республика, но также Северная Ирландия и вся Великобритания почтили память этого обычного христианина, прославившегося своим необычным духом милости и прощения.

Из книги «Что удивительного в благодати?»

21 июля

Покаяние политиков

В 1990 году мир наблюдал за драмой прощения, разыгранной на подмостках мировой политики. После того, как Восточная Германия избрала парламент на своих первых свободных выборах, представители партий собрались, чтобы принять бразды правления. Коммунистический блок с каждым днем претерпевал все новые изменения, Западная Германия предлагала радикальный шаг воссоединения, и новому парламенту предстояло рассмотреть массу важных вопросов государственного уровня. Тем не менее, в качестве своего первого официального акта они решили проголосовать за экстраординарное заявление, сформулированное скорее на языке богословия, чем политики:

Мы, первые свободно избранные парламентарии ГДР… от имени граждан этой страны признаем ответственность за унижение, изгнание и убийство еврейских мужчин, женщин и детей. Нам прискорбно и стыдно, и мы признаем это бремя истории Германии… В эпоху национал-социализма люди мира подверглись неизмеримым страданиям… Мы просим всех евреев мира простить нас. Мы просим народ Израиля простить нас за лицемерие и враждебность официальных лиц Восточной Германии по отношению к Израилю, а также — за преследования и унижение еврейских граждан в нашей стране после 1945 года.

Парламент Восточной Германии принял это заявление единогласно. Депутаты, поднявшись на ноги, устроили долгую овацию, а затем минутой молчания почтили память евреев, погибших во время холокоста.

Каков же был результат такого поступка парламентариев? Определенно, он не вернул к жизни убитых евреев и не аннулировал чудовищных злодеяний нацизма. Нет. Однако он помог ослабить мертвую хватку вины, душившей жителей Восточной Германии на протяжении почти полстолетия. Пятьдесят лет правительство упорно отрицало любую потребность в прощении.

Со своей стороны, Западная Германия уже официально покаялась в своих злодеяниях. Кроме того, в качестве компенсации