назад, я вижу, что было главным. Я любила и была любимой, а все остальное — это лишь фоновая музыка».

Любовь — вот еще одна причина, по которой я верую. Что имеет значение в конце жизни, кроме нее? «Любовь никогда не перестает, — сказал Павел. — [Она] все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит». Павел мог описывать только Божью любовь, потому что никакая человеческая любовь не соответствует этому стандарту совершенства. То, что я на своем опыте узнал о любви, убеждает меня, что совершенная любовь никогда не будет удовлетворена печальной историей этой планеты. Она не успокоится, пока не будет побеждено зло и не воцарится добро. Она не позволит своему объекту прекратить существование. Совершенная любовь упорно трудится до тех пор, пока не доведет все до совершенства.

Из книги «Отголоски иного мира»

25 июля

Возвращение домой

Моя жена Джанет работала с пожилыми людьми в чикагском многоквартирном комплексе, который считался беднейшим сообществом Соединенных Штатов. Около половины ее клиентов были чернокожими, другая половина — белыми. И все они пережили тяжелые времена: две мировые войны, Великую депрессию, общественные потрясения. Эти старики, которым было по семьдесят-восемьдесят лет, жили, осознавая близость смерти.

И, тем не менее, Джанет заметила поразительное различие в том, как белые и чернокожие относились к смерти. Конечно же, встречались и исключения, однако общая тенденция была такова: многие белые ближе к концу жизни становились все более испуганными и обеспокоенными. Они жаловались на жизнь, на родственников и на слабое здоровье. В отличие от них, чернокожие сохраняли хорошее расположение духа и пребывали в состоянии торжества, хотя у них явно было больше причин для горечи и отчаяния.

Чем же была обусловлена такая разница в настроениях? Джанет пришла к выводу, что ответ — это надежда, которая уходит корнями прямиком в нерушимую веру чернокожих в существование небес. Если вы хотите услышать современные представления о небесах, посетите несколько афроамериканских похорон. С присущим им красноречием, проповедники нарисуют вам словесные картины жизни настолько безмятежной и приятной, что у всех собравшихся сразу же возникает желание поскорее там оказаться. Конечно же, близкие умершего испытывают скорбь, но с надлежащим пониманием того, что она — всего лишь пауза, временное отступление в сражении, исход которого уже предрешен.

Я уверен, что для этих пренебрегаемых святых, научившихся ожидать и радоваться Богу, невзирая на все трудности их земной жизни, небеса — это скорее долгожданное возвращение домой, чем визит в какое-то новое место. В их жизни Заповеди блаженства стали реальностью. Тем, кто оказался в западне страданий, в разрушенных домах, посреди экономического хаоса, в атмосфере ненависти, страха и насилия, Иисус обещает время, несравненно более длительное и значимое, чем годы, проведенные на земле, — время здоровья и целостности, радости и мира. Время награды.

Из книги «Иисус, Которого я не знал»

26 июля

Изменение личности

Будучи старшеклассником, я отчаянно пытался демонтировать, а затем заново воссоздать свою личность. Дело в том, что я ненавидел быть южанином. Меня смущали характерные для этих мест телепередачи, и я съеживался всякий раз, когда слышал ужасный южный акцент Президента Линдона Джонсона. Поскольку в 1960-х остальная часть страны относилась к южанам как к отсталым, невежественным расистам, я хотел разорвать связь со своим родным краем.

Звук за звуком, я работал над своим акцентом, и преуспел в этом настолько, что люди с тех пор очень удивлялись, когда узнавали, что я вырос на самом, что ни на есть, Юге. Чтобы избавиться от провинциальных шор, я предпринял кампанию по чтению известных книг. Я избегал любого поведения, которое указывало на «подобающий» или «правильный» южный этикет, стремясь только к «истинному». Я трудился над тем, чтобы контролировать свои эмоции, чтобы они были моими слугами, а не господами. Я даже изменил свой почерк, заставляя себя выписывать каждую букву не так, как делал это раньше.

В общем и целом, создание нового образа прошло успешно. Я обрел индивидуальность, которая безболезненно вписалась в последующие десятилетия. Я стал менее ранимым и более открытым и гибким — качества, которые не культивировались в детстве, но были полезны в профессии журналиста. Только спустя много лет я осознал ограниченность самодельной личности. В большинстве сфер, важных для Бога, я оказался совершенно несостоятельным. Я был эгоистичным, угрюмым, без радости и любви, а еще — недостаточно сострадательным. У меня не было ни одного из плодов Духа, описанных в пятой главе Галатам, кроме самообладания. Я осознал, что эти качества невозможно смоделировать. Их можно только взрастить под руководством внутренней силы — Святого Духа.

С той поры я начал регулярно молиться на основании перечня, представленного в Галатам: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. Проявляю ли я любовь, переживаю ли я радость, ощущаю ли я мир, демонстрирую ли я долготерпение? Я смиренно признаю, что любой прогресс в этих качествах — это результат работы Святого Духа. Я соглашаюсь с Гейнрихом Арнольдом в том, что христианское ученичество — это «вопрос не наших собственных дел, а предоставления Богу возможности жить в нас».

Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,

25 октября 1999 года

27 июля

Быть самим собой

Марк ван Дорен когда-то был профессором и преподавал литературу у Томаса Мертона (а также — прототипом персонажа фильма «Телевикторина»). Однажды он навестил своего бывшего студента, с которым не виделся тринадцать лет, в монастыре в Кентукки. Ван Дорен, как и другие друзья Мертона, никак не могли понять произошедшей с ним перемены. Что за сила превратила этого нью-йоркского гуляку в монаха, который чтит одиночество и тишину? Ван Дорен написал: «Конечно, он выглядел немного старше, но, когда мы сидели и разговаривали, я не увидел в нем ничего существенно нового. ‘Знаешь, Том, — сказал я, — а ты ничуть не изменился’. — ‘А с чего бы мне меняться?, — ответил он. — Здесь наш долг — быть более самими собой, а не менее’. Это было очень меткое замечание, на которое я не мог ничего возразить».

Новый Завет представляет царство Святого Духа как кульминацию Божьего дела на земле, и, сравнивая его с тем, что было прежде, я догадываюсь — почему. В ветхозаветные времена израильтяне приближались к Богу в страхе и трепете, через сложный набор ритуалов под патронатом профессиональных священников. Ученики Иисуса имели уже гораздо больше личных отношений, хотя они и понимали лишь часть сказанного Им и до самого