Как справедливо признал сам Колхаун, план был небезупречен — и все-таки это был хоть какой-то план. И уж в любом случае промедление с попыткой спасти положение равнялось смерти.

Посовещавшись несколько циклов, Брим с Молдингом одобрили предложенную операцию, и уже до начала вечерней вахты планы были разработаны настолько детально, что Бейяж смог вылететь в Мажор с заданием флювийским эскадрам — те должны были стартовать через два дня. Брим проводил его до трапа.

— Я много лет искал достойное применение всем этим подслушивающим устройствам, которыми облачники нашпиговали наш дворец, — с улыбкой сказал посол. — И потом, очень уж это действовало на нервы: все время болтать так, словно не знаешь об их существовании.

Брим нахмурился. Не признаваться же, что узнал об этом от Салташа еще в первый день пребывания на Флюванне!

— А я и не знал, что дворец прослушивается, — соврал он.

Бейяж расхохотался.

— Черта с два вы не знали, капитан, — сказал он. — Впрочем, ваша ложь делает вам честь как отличному солдату. Собственно, именно поэтому я не раз делился с вами информацией. — Он улыбнулся. — И надеюсь, все мое долготерпение с лихвой окупится сегодня вечером, когда я прогуляюсь по парку с Набобом, выложив ему все, что нужно услышать облачникам.

Они задержались у трапа скоростного пакетбота, на котором посол прилетел в Варнхольм, и посол повернулся пожать Бриму руку.

— Капитан, — произнес он неожиданно серьезно. — Я понимаю, что эта операция может оказаться одной из самых сложных и опасных в вашей карьере.

— Разумеется, это вряд ли будет похоже на увеселительную прогулку, — кивнул Брим.

Некоторое время Бейяж изучал длинные, загнутые вверх носки своих башмаков. В первый раз за все время их знакомства старый дипломат явно не находил слов.

— Я надеюсь, что вы вернетесь, Вилф Брим, — сказал он наконец. — Ваша храбрость делает из вас чрезвычайно ценного человека — не только для Флюванны или вашей любимой Империи, но для всей цивилизации в целом.

— Благодарю вас, сэр, — взволнованно ответил Брим. — Вы оказываете мне большую честь. — Он протянул руку. — Я вернусь, господин посол. Обещаю вам.

— Многие из нас будут надеяться на ваше обещание, — вздохнул Бейяж, крепко пожимая ему руку, потом повернулся и начал подниматься по трапу.

Возвращаясь вдоль длинного ряда гравибассейнов, Брим то и дело вспоминал собственные слова: «Я вернусь, господин посол. Обещаю вам…» Именем Вселенной, он очень надеялся, что это не пустые слова.

* * *

А через три стандартных дня Брим, с трудом сдерживая возбуждение, уже вглядывался в далекое скопление астероидов по курсу «Звездного огня».

Напряжение на мостике нарастало с того момента, как их скорость упала ниже световой; не каждый заметил бы смену настроений, так профессионально действовали боевые расчеты. Но Брим чувствовал это. И несмотря на крюк, который им пришлось сделать, вылетев со старыми судами группы «КЛЮВ», потрясающие скоростные характеристики «Звездного огня» позволили им выйти к Зонге как раз в тот момент, когда облачники ожидали увидеть настоящих флювийцев. Теперь, пока они самым малым ходом подкрадывались к далекому еще форту, Брим вывел на свой монитор карту и, наверное, в десятитысячный раз вглядывался в нее. Светящийся астероид, Цендар, уже виднелся в передних гиперэкранах, когда он связался с Улфиласом Мишей.

— Готовы, лейтенант? — спросил он. Серые глаза Миши смотрели на него с экрана монитора свирепыми призраками.

— Все башни запитаны, капитан, — доложил главный канонир. — Параметры плазмы по максимуму.

— Отлично, — кивнул Брим. — Можешь включать разлагатели.

Брим прислушался к привычной уже перекличке расчетов, приводящих главный калибр крейсера в боевую готовность. По обе стороны от мостика орудийные башни развернулись в боевое положение, покачивая стволами разлагателей — ни дать ни взять разминающий мускулы перед поединком атлет.

— Главный калибр проверку систем завершил, — невозмутимо доложил Миша.

Брим кивнул, вглядываясь в черноту космоса за скоплением астероидов. Где-то там должны были находиться Молдинг и четыре его крейсера — по крайней мере так он надеялся. Довернув «Звездный огонь» чуть вправо, он отметил про себя, что маневренность корабля на малых скоростях улучшилась — спасибо Тору и его людям, передавшим по КА'ППА-связи схемы усовершенствования рулевых систем. Надо особо отметить это по возвращении… Если они вернутся.

На мониторе тем временем старшина Ковальски из башни «А» поглаживал казенник разлагателя так, словно это было живое существо. За спиной Брима застыл за пультом управления торпедными аппаратами Утрилло.

— Обломки корабля по левому борту, капитан, — доложила Труссо.

13 Заказ 176 — Понял, — ответил Брим; он и сам уже заметил их. Даже с дистанции в два или три кленета огромный исковерканный остов «Зонги» впечатлял. Обшивка одного борта была полностью сорвана, обнажив галереи палуб, зияющие чернотой салоны и оплавленное месиво в том месте, где находились ходовые кристаллы. При других обстоятельствах Брим разглядел бы древнюю диковину попристальнее. Однако на малой скорости вполне реальна была угроза нападения вражеских катеров-невидимок, так что сейчас ему было не до экзотики.

— Кто дежурит на детекторе Н-лучей? — спросил он.

— Самые лучшие, шкипер, — ответила Труссо. — Я отрядила туда Роя Ханта — сразу, как мы сбросили скорость до световой.

Брим кивнул.

— Хант и правда лучший, — согласился он, не сводя глаз с далекого скопления.

Очень скоро они приблизятся к цели настолько, что смогут разглядеть массивный корпус «Королевы Элидеан» на гравитационном рейде облачников. Если все идет согласно плану, старый линкор должен охранять подходы к форту практически в одиночку.

— Переводить гиперэкраны в боевой режим, капитан? — спросил Брима появившийся на мониторе Роулингс, ведавший оптоэлектроникой.

— Затеняй, Матт, — кивнул Брим.

Мгновением спустя гиперэкраны заметно потемнели: теперь в бою они будут автоматически темнеть и проясняться, защищая глаза звезд олетчиков от вспышек орудийного огня.

Неожиданно «Звездный огонь» потянуло в сторону и вверх относительно форта. Брим покрепче взялся за штурвал и бросил взгляд на правые гиперэкраны: за ними мерцал силовой луч, тянувшийся из расположенной по соседству космической дыры. Его гравитонный поток воздействовал на крейсер примерно как боковой ветер — на древние летательные аппараты. Поэтому Брим лишний раз проверил показания приборов — менее удачный момент потерять управление надо было еще поискать.

Переключив монитор внутренней связи на лазарет, он увидел, как Эстерналь и ее команда подключают к источникам энергии медицинские автоматы и распечатывают упаковки радиационных повязок для раненых; в том, что без потерь не обойтись, никто не сомневался. На мгновение мысли его вернулись к Авалону. Одобряют ли оставшиеся там люди отвагу Имперских звездолетчиков, которых он сейчас поведет в бой? Способны ли они вообще оценить ту жертву, которую они сейчас принесут? Он мрачно фыркнул. Несомненно, ими будут восхищаться, а вот сопереживать им — вряд ли. Чтобы по-настоящему сопереживать этим людям, идущим на почти верную смерть, надо находиться здесь, в содрогающемся от попаданий корабле. Надо ощутить страх собственными потрохами, зная, что в любое мгновение тебя может разметать на элементарные частицы, а может убить медленной, мучительной смертью, и будешь глядеть, как сочится из пробитого скафандра и тут же застывает ледяными кристаллами твоя кровь. Немногие из жителей Авалона пережили тот ад, который называется космическим боем. Вот для чего существуют «Звездные огни», Вилфы Бримы, Нади Труссо или Утрилло Барбюсы: для того, чтобы обычным людям никогда не пришлось пережить такое. И потому обычные люди никогда не смогут не то что одобрить, но даже понять ту особую породу людей, которую зовут общим словом «военные».