хотел, чтобы она прокричала об этом всему миру, очернила его имя и дала всем знать, что она преодолела все, но это не мой выбор.

Хотя я все еще планировал навестить Боди и дать ему попробовать его собственное лекарство и не только. Может, у нее и не было планов уничтожить его, но у меня, черт возьми, были.

К тому времени, как я закончил рассказывать о том, как выбежал из дома, потребовав, чтобы она ушла, Кинг допил пиво и покачал головой.

― Черт, Остин. Мне жаль. Как бы то ни было, я не хотел быть правым.

― Ага. Я тоже не хотел, чтобы ты был прав.

У него хватило приличия поморщиться.

― И что теперь?

На этот вопрос трудно ответить, вернее невозможно.

Теперь я сидел здесь и безумно ненавидел себя. Теперь я вынужден был жить до конца жизни с сожалением. Теперь я думал, сколько пива нужно выпить, чтобы хоть немного унять боль. Не то чтобы говорил все это, не желая обнажать свежие раны своей души.

― Сегодня еб*чий понедельник, и я буду смотреть «Холостяка» один, потому что не могу пойти к ней, как обычно. Я тот парень, который смотрит «Холостяка» один, потому что благодаря этому могу хоть как-то чувствовать связь с ней.

― Ты можешь не смотреть его, ― тихо предложил Кинг. ― Я имею в виду, телевизор выключен. Почему бы не оставить все как есть?

Я уставился на него так, словно его предложение было величайшим оскорблением.

― Или нет.

― Не в этом дело, ― объяснил я. ― Я хочу посмотреть его с ней. Хочу пойти к ней домой, поесть пиццы, выпить пива и посмеяться над всеми. Хочу смотреть, как она смеется, а потом отвести ее в постель. Я хочу вернуть свою подругу. Я хочу свою жену.

Мне нужна была каждая ее частичка. Именно так я попал в эту переделку. Моя жадность взяла верх, и я хотел все больше и больше, хотя знал, что Рэйлинн, возможно, не сможет признаться, что хочет того же. Я продолжал настаивать, и теперь остался ни с чем.

― Вы могли бы... быть друзьями? ― предложил Кинг, но было очевидно, что даже он не верил, что подобное возможно.

― Как, бл*дь, я смогу все исправить?

― Я не... я не знаю.

― Я так и думал. И все это возвращает меня к плану, который я считал отличным перед тем, как мы отправились к бабушке и дедушке. Я сказал, что отступлю, если ничего не получится.

― Ага...

― Но проблема в том, что я не хочу отступать. Я словно замер после штурма, рассматриваю варианты, и ни один мне не нравится. Я ненавижу это. Проблема в том, что я был тупицей, думая, что лучше быть без нее, чем снова стать ее другом. Я был так зол до этого, хотел засунуть все это подальше и сделать так, чтобы это не было правдой. Теперь мне грустно, и я ненавижу это.

― Тогда снова стань ее другом, ― предложил он, словно это было так просто.

― Как?

― Стань таким, каким был до Вегаса.

Я рассмеялся.

― Не уверен, что знаю, как, черт возьми, это сделать.

― Я, конечно, тоже не знаю, но все, что ты можешь сделать, это попробовать. Все, что ты можешь сделать, это отправиться к ней и сделать все возможное, чтобы оставить все позади. Ты не можешь продолжать цепляться за последние несколько месяцев, надеясь, что все вернется. Ты должен пойти и попытаться возродить вашу дружбу.

― Да, ― согласился я, но в моих словах не было убежденности.

Я знал, что Кинг прав, но от этого было не легче. Однако альтернатива была еще сложнее. Моя грудь ныла от боли, пронзающей каждый орган, но, по крайней мере, одна маленькая часть вокруг моего сердца избежала уколов, крепко цепляясь за идею увидеть ее.

― Итак, ты собираешься пойти и попробовать? Сегодня вечер «Холостяка».

Я закрыл глаза и представил, как появляюсь у нее на пороге с пиццей и ее любимым вином. Представил, как она надела очередной крошечный топ и обтягивающие джинсы.

Я представил, как бросаю все, чтобы заключить ее в объятия, но она отстраняется, прежде чем я успеваю подойти слишком близко. Что, если она не хочет, чтобы я был рядом. Что, если она решила, что не хочет быть друзьями после того, как я выгнал ее?

Сомнения терзали меня, навалились так сильно, что я не мог пошевелиться.

― Пока нет, ― ответил я, как цыпленок. ― Завтра я составлю план получше. Может быть, лишний день пространства пойдет на пользу.

― Как скажешь, чувак. В любом случае, я не буду смотреть «Холостяка» с тобой.

Я искоса посмотрел на него, включил телевизор и запустил шоу.

С каждым его ворчанием и вопросом о конкурсантах я все больше скучал по Рэй, обретая душевное спокойствие, зная, что сделал правильный выбор.

Как я уже говорил, до того, как все произошло. Я бы предпочел дружбу, чем вообще ничего. И завтра я скажу ей об этом.

Если она позволит.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Рэйлинн

После того как мы выпили более чем следовало, и ночи, проведенной за сном, я, наконец, добралась до дома. Если потороплюсь, то смогу принять душ и подготовиться к ужину в любимом ресторане Остина и сделать ему сюрприз. По крайней мере, я могу заказать пинту мороженого и принести ему.

― Тебе не нужно ничего приносить, кроме себя, ― пробормотала я, открывая дверь.

Но я хотела. Просто чтобы показать, что я приложила к этому дополнительные усилия. Сегодня вечер «Холостяка», и невозможно придумать лучшего времени, чтобы появиться у его порога так, словно все было нормально. Может быть, мне удастся сбить его с толку настолько, что смогу быстро рассказать все, что у меня на душе. И если в итоге он захлопнет дверь перед моим носом, ему, по крайней мере, придется думать обо мне, пока он ест все, что я для него принесла. Я приму любую возможную победу.

Я была настолько поглощена планированием, что не заметила ничего необычного, когда открыла свою дверь. Я не заметила мужчину ожидающего меня. Прежде чем я успела среагировать, он схватил меня за запястье и рывком втащил внутрь, прижав спиной к двери, чтобы закрыть ее. Я подняла голову и встретилась с холодными голубыми глазами.

―