нужен Рэй. Я был нужен ей и раньше, но меня не было рядом из-за гордости. Но теперь я не оставлю ее.

Нежное прикосновение ладони к моей руке вернуло меня в настоящее. Я смотрел, как ее тонкие, изящные пальцы переплетаются с моими грубыми, большими, и думал, не привиделось ли мне это. Я ожидал, что она поблагодарит меня за то, что я навестил ее, но затем попросит меня уйти. Я заслуживал того, чтобы она повторила мне мои слова, сказанные тем утром, и попросила меня уйти. Я планировал умолять ее простить меня, но Рэй вцепилась в мою руку так, словно я был ей нужен.

― Я был здесь, когда тебя привезли, а потом меня вызвали.

― Да, мне сказали об этом. Просто я рада, что ты сейчас здесь, ― призналась она.

Как, черт возьми, я мог думать, что смогу никогда больше не встречаться с ней? Как, черт возьми, мог думать о жизни без ее дружбы? Как, черт возьми, мне удалось стать таким везунчиком, что она позволила мне быть рядом с ней после всего, что сказал? Как, черт возьми, мне выпал второй шанс, чтобы все исправить?

Я осмотрел Рэйлинн, напоминая себе, что с ней все в порядке ― или настолько, насколько это возможно с переломанными ребрами, сотрясением мозга и несколькими шишками и синяками. Темная ссадина на губе была единственным напоминанием этого кошмара. Я ненавидел эту ссадину. Ненавидел видеть ее на ней. Но она перестала существовать, когда ее губы сложились в самую красивую улыбку, которая до боли сжимала мое сердце.

Из-за любви я испытывал боль в груди, потому что знал, что не смогу открыто любить ее. Каждая частичка меня хотела взять ее за руку. Я хотел поцеловать кончики каждого пальца, чтобы все стало лучше. Но я не мог ― больше не мог. Я не мог ничего сделать, после Вегаса я перестал быть ее другом.

Раньше я бы держал ее за руку и целовал каждую царапину до тех пор, пока она не рассмеялась. Если бы я сделал это сейчас, мы бы оба вспомнили все те случаи, когда я целовал ее, когда мы не были друзьями.

Так что же мне делать?

Держать ее за руку?

Или нет?

Если я хотел быть в ее жизни, я должен убедить ее, что никогда не буду добиваться большего, чем она готова дать. Проблема заключалась в том, что я не знал, как вернуть все назад? Теперь, когда мы перешли черту, как нам вернуться к дружескому общению?

― Тебе что-нибудь принести?

Вопрос звучал едва слышнее шепота. Нужно было отвлечься от внутреннего смятения, раздирающего меня на части.

― Фу, ― простонала Рэй, закатывая глаза. ― Несколько часов назад, когда я проснулась, меня накормили ужином, и он был отвратительным. Даже пудинг.

Она сморщила нос, очевидно, не борясь с ситуацией так, как я. Может быть, у нее на самом деле амнезия. Может, поэтому она и вела себя как моя игривая лучшая подруга, словно последних двух дней не существовало.

Как бы сильно я ни был озадачен ее реакцией, я решил не задавать вопросов. Возможно, это было именно то, что нам нужно, и я не собирался быть настолько глупым или гордым, чтобы отказаться от шанса все наладить.

Уже зная, что ей не понравилось в нем, я подыграл.

― Какой вкус?

― Ваниль.

Она с презрением произнесла это слово, как будто аромат был таким же отвратительным, как куча дерьма.

― Как они посмели? ― ахнул я.

― Да, ― воскликнула она. ― Всем известно, что пудинг может быть только шоколадным.

― Мы должны проследить за тем, чтобы менеджер услышал об этом.

Ее тихий смех заглушил тревогу, выводившую меня из себя, мне стало немного легче дышать. Потребность откинуть ее волосы с плеч, наклониться вперед и нежно прикоснуться к идеальным изгибам была настолько сильна, что я почти начал действовать, не думая. Я представил ее реакцию, и мысль о том, что она отпрянет с растерянным видом, отвергая то, что казалось естественно, потрясла меня.

Туда-сюда, туда-сюда. Моя вера в то, что у нас все получится, что мы снова сможем быть друзьями... пошатнулась на зыбкой почве, оставляя во мне сомнения и вопросы.

Мне нужно было выйти, хотя бы на секунду, чтобы перегруппироваться. Мне нужно было пространство, чтобы добавить новые взаимодействия в то будущее, которое я пыталась представить для нас. Когда я разговаривал с Кингом, у меня была только наша дружба до Вегаса. Мы могли это сделать. Я могу заблокировать свои чувства, как это было раньше. Это займет время, но если она позволит, мы сможем вернуться к былым, дружеским отношениям.

Теперь мне нужно было учесть нашу дружбу с грузом послевегасской тягомотины за каждым действием и каждым словом. Теперь я должен был учитывать то, как она смотрела на меня, и знать, что это не значит нечто большее. Теперь мои чувства расцвели в нечто слишком большое, чтобы поместиться в ту же коробку, что и раньше. Они рвались на свободу, и мне нужно было покинуть эту комнату, чтобы попытаться создать новую коробку.

Я поднялся со стула, ненавидя тот момент, когда ее рука больше не касалась моей, но зная, что это к лучшему.

― Я видел торговый автомат внизу, в зоне ожидания. Хочешь, принесу тебе Reese's и Dr. Pepper?

Ее лицо засветилось, как будто я предложил ей путешествие по Европе вместо шоколадки и газировки.

― Правда?

― Да, ― рассмеялся я. ― Скоро вернусь.

― Остин, ― окликнула она как раз перед тем, как я вышел.

― Да?

Рэй заколебалась и неуверенно произнесла:

― Спасибо.

Одно слово, наполненное большим смыслом, чем благодарность другу за принесенную закуску. Продолжая следовать своему плану, я ответил как раньше.

― Все что угодно.

Даже если после этого мы расстанемся, ей достаточно будет позвонить, и я приду на помощь.

Мои шаги эхом разносились по пустому коридору, пока я делал глубокий вдох за глубоким выдохом, перенаправляя мысли в дружеское русло, ведь именно в друге она нуждалась. Я мог это сделать. Я хотел это сделать. Даже, несмотря на то, что это было трудно или больно. До Вегаса или после Вегаса, Рэйлинн Вос всегда будет моей подругой.

Вернувшись в палату, я обнаружил около ее кровати медсестру, проверяющую показатели. Она окинула меня скучающим взглядом, а затем снова сосредоточилась на Рэй. Я ненавидел то, какой маленькой и хрупкой она выглядела