в очередь, чтобы отправиться к алтарю. Остались только папа и я.

Я взяла его под руку, и мы ждали своей очереди.

― Сегодня вышла статья, ― сказал он.

Мне было интересно, упомянет ли кто-нибудь об этом или попытается проигнорировать в день моей свадьбы. Не то чтобы это имело значение. Проснувшись утром, я перевернулась на другой бок в маленькой кровати Остина, потянулась к прикроватной тумбочке за телефоном и увидела множество уведомлений. Несмотря на то, что Остин отвлек меня прежде, чем я успела ознакомиться с информацией на телефоне, я все равно увидела статью.

«Рэйлинн Вос рассказывает о домашнем насилии».

* * *

Рэйлинн Вос, нью-йоркская светская львица и дочь кандидата в сенаторы Кеннета Воса, дала эксклюзивное интервью, в котором поделилась своей эмоциональной историей о своем опыте общения с бывшим бойфрендом Боди Форрестером. Мистер Форрестер предстал перед судом за то, что в прошлом месяце ворвался в квартиру миссис Вос и напал на нее во время спора по поводу их расставания. Миссис Вос объяснила, что сначала она хотела замять этот инцидент, чтобы скрыть стыд за то, что оказалась в такой ситуации, но потом передумала, потому что ей нечего стыдиться. Она не виновата в том, что на нее напали ― как и все жертвы насилия. Она хотела стать защитником других мужчин и женщин, которые пытаются добиться справедливости под гнетом стыда, который на них навешивает общество.

* * *

Кандидат в сенат, Кеннет Вос, клянется добиваться максимально возможного наказания для мистера Форрестера. Он всегда был защитником прав женщин, добровольно помогал и жертвовал деньги местным женским приютам, а также создал благотворительный фонд. Давление на закон с целью принятия более строгих решений только укрепит его позицию.

― Ты же знаешь, что тебе не нужно было делать это ради меня, ― сказал он, прежде чем мы отправились в путь.

― Это не так, ― уточнила я. Я остановилась, и он повернулся ко мне лицом. ― Я сделала это для себя.

Я не была готова к тому, что глаза моего отца наполнятся слезами, пока он изучал меня.

― Я очень горжусь тобой.

Жизнь сложилась не так, как я планировала, и не так, как предполагали многие люди, но я бы не стала ничего менять, потому что я оказалась здесь.

― Я тоже горжусь собой, ― сказала я, мои глаза начали слезиться. ― Мне нужно было напомнить себе, что нет ничего постыдного в том, что я попала в такую ситуацию. Это не моя вина. Я не сделала ничего плохого.

― Нет, ты ни в чем не виновата.

― И я хочу помочь другим понять это, ― заявила я, проглотив слезы и выпрямившись во весь рост.

Папа промокнул глаза носовым платком и улыбнулся мне в ответ.

― Черт, из тебя получился бы отличный политик. Я рад, что не буду баллотироваться против тебя.

― Ха. Я бы не стала тратить время на Сенат. Пост президента или ничего.

― Это моя девочка.

― Спасибо, папа.

Еще раз улыбнувшись, мы посмотрели на свадебного координатора, который, казалось, был в секунде от того, чтобы начать подавать дымовые сигналы, чтобы привлечь наше внимание.

― Нам пора идти, ― сказал папа. ― Думаю, Остин может на самом деле подумать, что ты сбежала.

Я засмеялась, но начала идти.

― Ему будет полезно немного попотеть.

Это были лишь разговоры, потому что как только мы достигли вершины прохода, я встретила его глаза, как много лет назад, и мне потребовалось очень много усилий, чтобы не побежать по проходу в его объятия.

На полпути к алтарю, видя всю любовь и поддержку вокруг нас, я больше не могла сдерживать слезы. Они скатывались по моим щекам, и я изо всех сил пыталась их смахнуть. Как только Остин забрал меня у моего отца, он поцеловал меня в каждую щеку, заставив их исчезнуть.

Я любила этого мужчину.

Любила своего мужа.

Любила своего лучшего друга.

И мне не терпелось провести остаток жизни вместе с ним.

Пока мы слушали, как пастор начинает церемонию, перед моими глазами промелькнули образы нашего совместного будущего, но одно воспоминание из прошлого вырвалось на первый план.

Удерживая его взгляд, я одними губами произнесла те же слова, что и тогда, когда все началось.

Хочешь потрахаться?

Остин фыркнул, заставив пастора запнуться на полуслове, что заставило меня хихикнуть. Но мне стало не до смеха, когда, в отличие от того первого раза, он ответил: Да, черт возьми.

Остальная часть церемонии прошла в слезах и клятвах. К концу церемонии я превратилась в клубок эмоций, готовый взорваться. Когда пастор сказал, что Остин может поцеловать свою невесту, он целомудренно чмокнул меня и, перекинув через плечо, уходя от алтаря еще до того, как нас представили как мистера и миссис Колдуэлл.

Свист и смущенное лицо моей мамы были последним, что я увидела и услышала, прежде чем Остин поспешил завести нас внутрь, чтобы выполнить свое обещание.

Когда мы, спотыкаясь, вышли наружу, никто не прокомментировал наш потрепанный вид. Все встретили нас с распростертыми объятиями и устроили нам прекрасный приём.

В перерыве между танцами девушки потащили меня в импровизированный бар.

― Для тебя, ― сказала Нова, передавая мне рюмку водки.

Вера налила рюмку текилы и передала ее Нове.

― Это для тебя, Шаловливая Нова.

Я присоединилась к ним, наливая Вере бокал шампанского.

― И для тебя, моя дорогая.

Мы подняли бокалы, оглядываясь на наших мужчин, беседующих за соседним столом.

― За счастливчиков в нашей жизни, ― провозгласила я.

― И за алкоголь, который свел нас всех вместе.

КОНЕЦ