Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подоконника здесь тоже нет как такового, однако это не помешало медсестре разместить цветочный горшок прямо на столе. Там же лежит и какой-то журнал, который до нашего приходя, судя по всему, заполнялся медиком. Рядом со стеной стоит небольшой стеллаж, который заставлен аккуратным рядом широких папок. Проходит минут десять, прежде чем дверь снова открывается. От этого звука я вздрагиваю и приподнимаюсь.
Дэн входит и осторожно прикрывает за собой дверь, держа в руках пластиковый красный термостакан. Он протягивает его мне, снова опускаясь на стул. Стакан не горячий, но и не холодный. Я чувствую, как жидкость в нем перемещается при любом наклоне.
— Это жаропонижающее. Пей.
— И часто ты по утрам берешь с собой вместо кофе жаропонижающее? — подозрительно говорю и делаю небольшой глоточек, пробуя лекарство. — Что за вкус?
— А что ты чувствуешь? — парень внимательно наблюдает за мной.
— Как будто в горячий шоколад вместо сахара добавили соль. Ну и мерзость, — сморщившись, делаю очередной глоток. — Может, хватит?
— Давай еще один глоток, — милостиво разрешает парень, вызывая во мне волну негодования, однако я все же послушно отпиваю вновь, с трудом проглатывая противную жидкость.
— Приляг, оно подействует через несколько минут, — Дэн забирает стакан из моих рук, а после достает телефон и утыкается в него, теряя ко мне всякий интерес.
Но я не чувствую эффект. Наоборот, кажется, что это якобы лекарство в разы ухудшает и без того плохое самочувствие. Голова кружится от боли, а сердце начинает биться чаще, с бешеной скоростью разгоняя кровь по организму. Я закрываю глаза, но становится еще хуже, усиливаются в разы все ощущения.
— Когда ты успела заболеть? — внезапно спрашивает Дэн, проводя пальцем по экрану смартфону.
— В субботу ночью, — выдавливаю тихо, наблюдая за его возвышающейся фигурой.
Говорить из лежачего положения становится немного стремно. Я пытаюсь приподняться, но парень тут же жестом возвращает меня обратно, словно все это время пялился не в телефон, а на меня.
— Ты еще куда-то ходила? — меня накрывает легкая волна негодования, но поборов себя, отвечаю:
— Нет. Я пришла домой и легла спать. Почему вообще я должна отчитываться, — бубню я себе под нос, но он как будто не замечает этого.
— Какая ты у меня впечатлительная, — проговаривает он, наклоняясь ко мне.
— Ты мне все нервы истрепал за эти две недели.
Его слова словно напоминают организму, что еще не иссякло второе дыхание, и я вновь сажусь, пытаясь испепелить его взглядом. Однако боль и усталость не уходят, и я на мгновение прикрывают глаза.
— Так было нужно, — коротко отвечает Дэниел. — Ложись.
— У тебя раздвоение личности?
— Нет. Ты еще горячая, ложись, — настаивает он, и я, стиснув зубы, опускаюсь обратно.
— Я тебе игрушка что ли? — скрещиваю руки на груди и поджимаю губы. — Играть не с кем? Найди себе другую девушку.
— Они не ты. Да и ты вечно вляпываешься в неприятности, как я могу тебя одну оставить, — хмыкает парень, склонив голову на бок.
— Я не дева в беде. Меня не надо спасать. Это мои проблемы, и я сама их решу, — говорю я, почти засыпая.
Парень смотрит на меня долгим взглядом, а после резко поднимается с места.
— Хорошо. Тогда я здесь больше не нужен.
И выходит, оставив меня в одиночестве. Его отсутствие ощутимо почти физически, и я злюсь за это на саму себя.
[1] Это 38,8 °C
13.3
Я устало прикрываю глаза лишь на минуту, однако открыв их вновь, я вижу над собой взволнованное лицо медсестры.
— О боже! Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — медленно произношу, прислушиваясь к себе.
Обруч, обхватывающий виски, исчез, оставив после себя лишь легкость, а внутри — море энергии. Я глубоко вдыхаю и, широко открыв глаза, бодро сажусь, бросая взгляд на висящие на стене часы. Прошло десять минут. Кажется, я успела задремать.
— Я уже думала вызывать скорую — я пыталась тебя разбудить, но ты не откликалась. Лежала тут, не подавая признаков жизни. Пульс вот только и прощупывался, да еще и какой бешеный!
— Кажется, я заснула. Зато теперь я чувствую себя гораздо лучше, — говорю, стараясь голосом придать уверенность.
Медсестра недоверчиво подносит ко мне свой термометр, который спустя пару секунд выдает заветную цифру 97,8[1].
— Хм. Странно, — бормочет женщина, нахмурив брови.
Измерив на всякий случай мне давление, медсестра, еще немного помедлив, со звонком все-таки отпускает меня обратно на уроки, выписав с собой какую-то бумажку.
Шумные коридоры действуют дезориентирующе. Некоторое время я стою на одном месте, вертя головой и пытаясь вспомнить дорогу, а после медленно иду просто наугад. Передо мной оказывается небольшая болтливая компания, и я незаметно пристраиваюсь им в хвост. Взрывы смеха с их стороны привлекают внимание других ребят, заставляя меня внутренне собраться. Они выводят меня в главный холл, от чего я едва ли не ликую, а после выходят на улицу. Я поворачиваю в нужном направлении, когда замечаю идущего ко мне серьезного Долона.
— Эй, Лия! — парень машет рукой, привлекая внимание, и я замираю на месте, вопросительно глядя на него.
Уже через мгновение парень стоит рядом. Склонив голову, он молчит, испытующе глядя на меня.
— Ты в порядке?
От этого вопроса уже начинает сводить зубы. Интересно, задавая его, люди здесь просто хотят услышать положительный ответ или получить честный ответ?
— Да, — киваю, а после нетерпеливо продолжаю. — Ты идешь в столовую?
Мы идем к стеклянным дверям, за которыми, кажется, собралась вся жизнь школы.
— Если тебе было так плохо, нужно было сказать мне, — мягко произносит парень, повернув голову в мою сторону.
— Мне не было так плохо, — выделяю интонацией нужное слово. — Это просто простуда. Не переживай.
— Я не могу не переживать. Я твой куратор, — возмущается Долон.
— Эй, я не умирала, — смеюсь, опуская голову. — Мне просто надо было сбить температуру.
Я заглядываю в