сжимая руки на моей талии все сильнее. — Не убегай. Тебе все равно не убежать от меня.

— Как я могу тебе верить? — тихо говорю, радуясь тому, что мне не нужно смотреть в его глаза. — Я не доверяю тебе.

Его горькая усмешка.

— Не доверяй. Не влюбляйся. Это не нужно. Я не требую взаимности. Я не для этого признавался. Просто хочу, чтобы ты знала. Хочу быть рядом.

— Зачем тебе это?

— Свин должен знать свое место. Ты — моя.

— Я не твоя, — возмущенно говорю я, пытаясь освободиться из его объятий. — Я — своя собственная.

Дэн поворачивает меня к себе, кладя руки на мои предплечья. Мои глаза оказываются чуть ниже линии его губ.

— Моя.

— Нет. Долон хороший куратор. В отличие от тебя он не издевается надо мной.

— Ты просто не видишь со стороны его взгляды. Все его мысли — на его лице. Ты для него как самый последний и самый вкусный на свете желудь для голодного кабана, — раздраженно говорит он, убирая руки с моей талии. Пальцами он заправляет мне за ухо выбившуюся прядку.

— Забавно, — его слова неожиданно рождают на моем лице улыбку.

Воображение в деталях нарисовало картинку свиньи и желудя, который висит на дереве по имени Дэн.

— Что? — вскидывает он брови вверх от недоумения.

— Ты, кажется, и правда ревнуешь.

Делаю шаг в сторону, а после, склонив голову, поворачиваюсь к нему.

— Вот только твои чувства не взаимны.

— И пусть.

— Твоя ревность — это твои проблемы.

— Просто держись подальше от Свина, и все будет как прежде.

— Как это — прежде? Снова будешь играть со мной? — ядовитая усмешка слетает с губ. Его слова возвращают к реальности, и я перестаю снова ему верить.

— Я не врал там, при всех. Это чертовски сложно — держаться от тебя на расстоянии. Где ты, что с тобой, в порядке ли ты…

— Тогда когда все изменилось⁈ — спрашиваю в отчаянии.

— На прошлой неделе. Когда из-за меня ты оказалась в беде.

Картинки прошлых выходных яркими пятнами возникают в сознании, и я закрываю глаза, надеясь перестать их видеть. Мне удается взять себя в руки за пару вдохов.

— Тогда это всего лишь вина.

— Ах если бы, — его губы растягиваются в улыбке, обнажая белоснежные зубы. — Я тебя слишком хорошо узнал за эту неделю.

— Уверен? — ухмылка вновь появляется на лице. Кажется, я готова стать для него самым ужасным человеком.

— Конечно, — без раздумий отвечает он, подходя близко-близко. — Сейчас ты не боишься. Не меня. Быть настоящей. Дерзкой, колючей, эмоциональной, живой. Даже подруги не видели такую сторону тебя. Я прав?

Слова пронзают словно спицы, оставляя от моей защиты один сплошной дуршлаг. А ведь действительно, с остальными людьми я совершенно другая…

— Ты не можешь принуждать меня, — твердо говорю, возвращая тему разговора в ту сферу, где я ее могу контролировать. Бросаю порывистый взгляд, скрестив руки на груди. — Он мой куратор.

— Это сложно. Свинтус слишком раздражает, — бубнит себе под нос он, зля меня еще больше.

— Свинстон. Долон Свинстон. Прекрати коверкать его фамилию! Это низко. Не имеет значения, рядом он или нет. И ты не имеешь права приставать ко мне у всех на глазах! — взрываюсь я.

— А не у всех на глазах можно? — смотрит на меня, делая шаг, а в глазах — смешинки. Обаятельный придурок.

— Нет! — вспыхиваю, отстраняясь.

— Ладно. Я не буду проявлять свои чувства при всех, если свинтус не будет провоцировать, — ставит условие, подходя при этом все ближе. — Пожалуйста, держись от него подальше. Я не шучу. Он плохой… человек.

Так и слышу, как он добавляет «свин». Придурок.

— Я сама решу, хороший он или нет, — гордо произношу, бросая на него пронзительный взгляд напоследок.

— Отлично. Это не мешает мне быть рядом, верно?

Он уходит, оставив меня одну в темноте. Закрываю глаза ладонями, пальцами зарываясь в волосы, и устало опускаюсь на пол. Все происходящее кажется таким безумным для этой реальности.

Игры Дэна на самом деле направлены не на меня, а на свинтуса… тьфу, Долона. События прошлой недели подсказывают, что догадка верна. Дэн начинал играть во влюбленного каждый раз, когда Долон оказывался рядом. Что-то они не поделили. Может, и правда спор? Но тогда откуда столько серьезности? И еще… нет, надо забыть как страшный сон этот чертов поцелуй.

Голова пухнет от вопросов, ответов на которые у меня нет, а воображение вновь раз за разом рисует произошедшую ранее сцену.

Я выхожу вновь к гостям, которые, надеюсь, уже успели забыть о разыгравшейся на их глазах драме. А вот мои подруги явно все помнят. Обегаю взглядом веселящихся ребят, но не чувствую ни желания, ни сил искать девочек. Да и теперь я слишком далека от веселья, поэтому, никому не говоря, вызываю такси и уезжаю домой, где сразу же прячусь под одеяло, надеясь забыться.

[1] Это стиральная машина и сушилка, стоящие друг на друге — прим. автора

Глава 13

Новый мир

Несмотря на дикую усталость, мне не удается заснуть так быстро, как хотелось бы. В течение нескольких часов я ворочаюсь с боку на бок, вздрагивая всякий раз, когда сознание подкидывает картинки прошедшего вечера. Я уже начинаю думать об успокоительном, когда слышу звук открывшейся двери.

Вернувшиеся подруги едва ли не сразу появляются на пороге моей комнаты.

— Я же говорила, что она сбежала домой, — слышу чей-то шепот и замираю, боясь выдать себя с потрохами.

— Разбудим?

— А получится ли? — узнаю в сомнении Сандру.

— Интересно же, куда он ее увел.

— И о чем говорили.

— До завтра подождем. Она спит крепко.

Однако даже когда подруги уходят, мне не удается заснуть. Лежу и почти каждый час поднимаю глаза к часам, циферблат которых подсвечивается в темноте. Я запутываюсь в одеяле, а после, когда становится слишком жарко, я подскакиваю и нервно скидываю его прямо на пол, оставаясь лежать на голой простыне. Однако это не охлаждает. Кожа горит огнем. А в это время в голове по миллионному кругу прокручиваются события прошедшего вечера. Мне удается погрузиться в сон лишь под утро, когда небо в окне начинает