– Эх вы, все опошлили… – засмеялась она.

…В ожидании электрички говорить оказалось не о чем. Обапрекрасно понимали, что другому хочется как можно быстрее рвануть прочь, завершатьдело. Сидели в машине и молчали. Потом вдали показалась ярко освещенная змеяэлектрички и Даша распахнула дверцу.

Кроме них, на платформе почти никого и не было – две бабки иподдавший мужик с болонкой под мышкой. Электричка остановилась, скрежеща.

– Привет комиссару, – успела сказать Даша. –Бон вояж…

Флиссак вдруг наклонился, поцеловал ее в щеку и быстро вошелв тамбур.

Даша видела, как он ловко, словно коренной шантарец,проталкивается меж людьми и скамейками. Успел еще обернуться, поискал еевзглядом. Нашел. Печально улыбнулся с тем же галльским изяществом. Даша отдалачесть на французский манер, электричка скрежетнула и унеслась, свистя, лязгая,погромыхивая.

Даша осталась одна на щербатой бетонной платформе. Мужик сболонкой, как оказалось, встречал жену – каковая тут же сгребла его и потащилак эстакаде, громко удивляясь, где он при отсутствии денег успел нажраться.Бессвязные оправдания утихли вдали.

Некогда было предаваться философским мечтаниям, равно как иунынию.

Она доехала до Дзержинского райотдела, куда еще определенноне дошли сплетни о ее неприятностях с прокуратурой и отстранении, поговорила сознакомыми розыскниками и получила в полное распоряжение комнатушку с телефоном.

Позвонила Глебу, мельком упомянула о сегодняшней битве спревосходящими силами противника. Когда он попытался выразить сочувствие,бесцеремонно послала к черту, велела немедленно вставить в диктофон новыебатарейки, проверить аппаратик и положить на него трубку. Потом минут двадцатькратко и логично излагала всю историю – с именами, датами, необходимымиподробностями и своими выводами. В заключение сказала, не слушая егокомментариев:

– Если я завтра утром не позвоню, делай с этим, чтохочешь…

Даже в сумерках Дом выглядел так красиво, ново и свежо, чтов нем, казалось, должны были обитать исключительно добрые и хорошие люди.Светились почти все высоченные окна, на всех трех этажах. Со второго доносилисьтихие звуки пианино (увы, Даша была не настолько музыкальна, чтобы опознатьмелодию), и по двору, огороженному трехметровым, наверное, ажурнымметаллическим забором, самозабвенно носился, мотая ушами, темно-рыжий сеттер.Среди окрестных панельных девятиэтажек и пятиэтажных «хрущевок» из рыжегокирпича Дом казался случайным марсианским кораблем.

Девочка лет семи бегала вокруг детской площадки, звонкосмеялась, звала собаку. Фонари, разбросанные в тщательно продуманномприхотливом беспорядке, заливали весь двор желтым сиянием.

Площадка была, в общем, немудреная – те же качели, горка,деревянные фигуры смешных зверюшек – разве что отделано все по высокому классу.Особенно избушка-на-курьих-ножках, теремок с высокой крышей, резныминаличниками и лесенкой с фигурными балясинами.

Даша, погасив сигарету в пепельнице, еще пару минут смотрелазадумчиво на беззаботный и красивый, совершенно нездешний Дом. Потом вылезла,аккуратно заперла дверцу «Нивы», постояла возле машины. Девочка подозваласеттера, набрала код на входной двери, и оба исчезли в Доме.

Зачем-то нахлобучив шапку на глаза, Даша быстро подошла ккалитке, подняла к замку длинную пластмассовую коробочку, нажала кнопки.Коробочка замигала красным и зеленым огоньками, едва слышно пропищала нескольконемудреных электронных нот, послышался тихий щелчок. Даша слегка нажала ладонью,и калитка бесшумно приоткрылась на хорошо смазанных петлях. Отмычка двадцатоговека, полученная вместе с пистолетом, не подвела. Даша быстро прошла погладкой, выметенной бетонной дорожке без единого шва, без выбоин, свернула кдетской площадке. Взбежала по лесенке в теремок.

Внутрь со двора проникало достаточно света. Посередине –окруженный лавками стол, все небольшое, рассчитанное на детей. Даша уселась наузкую лавочку спиной к столу, в окошко открывался прекрасный вид на параднуюдверь, а в другое она видела калитку. Опустила руку в карман, погладилахолодный металл пистолета. Поразмыслив, вынула обойму, передернула затвор,поймала на лету выскочивший патрон, длинный, гораздо больше макаровского,загнала его обратно в обойму. Спустила курок с боевого взвода.

Это не кино, это жизнь. Каждый сделанный ею выстрел сулилогромные неприятности – или, по крайней мере, напрасный выстрел…

Едва слышный скрип – это совершенно самостоятельноотворились высокие ворота, во двор проехала темного цвета иномарка, остановиласьу низкого, в три ступеньки, крыльца. Почти сразу же из Дома вышла женщина всветлой шубке и белой шали.

«Мадам Москалец, – определила Даша. – Интересно,случайность это, что она покидает квартиру, или все укладывается в догадки иверсии?»

Дама уселась на заднее сиденье, и БМВ – теперь Дашаразглядела эмблему – почти бесшумно проплыл обратно к воротам. Они закрылисьопять-таки самостоятельно, словно Дом, как в фантастических рассказах, былживой.

Как ни странно, ничего особенного не приходила в голову, нечувствовалось ни возбуждения, ни охотничьего азарта – одна тоскливая итомительная усталость. Слишком много чувств и эмоций было выплеснуто за времяследствия, и в самом деле, как ни крути, как ни иронизируй, уткнувшегося впреступление века.

Даша горько улыбнулась в полутьме, прикрывая согнутойладонью сигарету, – она, честно говоря, ничего такого и не хотела, всеголишь намеревалась хорошо делать свою работу, и не более того. И подумала:сколько бы еще ни оставалось впереди, она вряд ли доживет до конца будущегостолетия, а значит, и не узнает, слава богу, что будет в подступающем столетиичислиться «преступлением века». Ведь итоги, по справедливости, следуетподводить в последний час завершающего столетие года…

Ага! У калитки остановилась темно-красная «мазда». Высокийчеловек без шапки, в распахнутом кожаном плаще быстро набрал код, увереннораспахнул калитку и направился к дому. Агеев. Шахматная задача завершается –обширная, почти пустая доска, и три фигуры, всего три. Иногда и трех фигуробоих цветов достаточно, чтобы одна сторона получила мат. Хотя, конечно,кончается и патом, и вечным шахом…

Даша на цыпочках спустилась по лесенке. Отлично пригнанныедоски ни разу не скрипнули. Агеев уже нажимал первые кнопки кодового замка…

Она рывком бросила тело вперед, в бешеный бросок, чуть-чутьне рассчитала – и ударила его всем телом, прижав к искусно раскрашенной под дубметаллической двери. В следующий миг дуло пистолета уткнулось ему в основаниечерепа.

Агеев не шелохнулся. Почти спокойно спросил:

– С кем имею честь? Дашенька, не ты ли это? Вроде бытвоими духами пахнет…

– Руки повыше, – тихо, яростно сказалаДаша. – На дверь. И не дергаться, мне терять нечего…