В четверг Сесилия легла рано, но сон не шел. В два ночи, не в силах справиться с бессонницей, она решила, что пора одеваться и ехать в город. Ведя машину, Сесилия через лобовое стекло любовалась сиянием звезд. Небо было такое черное, что на память пришло изречение: «Самое темное время – перед рассветом». И ей показалось, что если эта фраза, сколок народной мудрости, верна, то ее жизнь скоро окрасится светом.

Резко распахнув дверь, Сесилия вошла в бар и оглядела столики. Было так поздно, что она уже не рассчитывала застать свою подругу, однако Амалия была на месте, с мечтательным видом рассматривала фотографии, сменявшие друг друга на двух экранах по сторонам от площадки.

– Здрасте, – сказала Сесилия.

– Дочка и внук приезжают через несколько недель, – вместо приветствия объявила Амалия. – Я надеюсь, ты зайдешь познакомиться.

– С радостью! – Сесилия села напротив. – Куда приходить?

– Сюда, разумеется.

– Но детям в такие места нельзя.

Амалия откусила кусочек льда, лед захрустел, как сухарик.

– Мой внук не так уж и мал.

На площадке медленно двигались несколько пар. Сесилия заказала «Куба либре».

– А супруг вашей дочери приедет?

– Исабель развелась. Приедут только она и внук.

– Как им удалось вырваться?

– Они выиграли визовую лотерею.

Это действительно большая удача. Прежде вытащить визу из горы в полмиллиона заявлений было почти что чудом. Когда же закончится этот исход? Ее страна всегда была страной иммигрантов. Люди со всех широт мира искали на острове пристанища еще со времен Колумба. Никто никогда не хотел убегать… до сих пор.

Сесилия поймала на себе пристальный взгляд Амалии.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Не ври мне, дочка.

Девушка вздохнула:

– Меня бесит, что моя страна так и не смогла стать страной, хотя и имела такую возможность! Теперь пусть хоть взорвется, мне уже все равно. Я просто хочу жить спокойно и знать, что могу планировать оставшееся время моего существования.

– Это говорит твой гнев, а не твое сердце. А гнев – это показатель, что тебя всерьез интересует происходящее в твоей стране.

Официантка принесла коктейль.

– Что ж, возможно, – признала Сесилия, – но я отдала бы все на свете, чтобы узнать будущее и больше не грызть себе кишки. Если бы я знала, что нас ждет, то знала бы, как себя вести, и перестала бы метаться.

– Будущее – не одно. Если ты сейчас увидишь судьбу какой-нибудь страны или человека, это не значит, что через месяц ты увидишь то же самое.

– Не понимаю.

– Будущее, которое ты увидишь сегодня, воплотится только в том случае, если никто не примет поспешных решений, не совершит необдуманных поступков. Даже несчастный случай может изменить изначально предначертанное. За месяц сумма таких событий изменит образ будущего.

– Ну и что? – отмахнулась Сесилия. – Все равно ведь никто не может видеть то, что будет.

Столики пустели один за другим; официанты взялись их протирать. Еще две парочки попросили счет.

– А тебе не хотелось бы попытать счастья?

– Я никогда не играю в лотерею. Я невезучая.

– Я говорю об оракуле, который предсказывает будущее.

Сесилия перегнулась через стол:

– Вы же только что сказали, что не бывает точных предсказаний. А теперь хотите выступить пророчицей?

Легкий хрустальный смех Амалии разнесся по опустевшему залу. Жалко, что она редко смеется.

– Дело вот в чем: я в силу моих обстоятельств знаю то, чего не знают другие… Но давай не будем усложнять. Пусть эта проверка будет как бы в шутку.

На стол упали шесть кубиков. Два были обычные, шестигранные, в другой паре граней было по восемь, а в третьей – столько, что невозможно и сосчитать.

– Судьба – это азартная игра, – излагала Амалия. – Один мудрец сказал, что Бог играет со Вселенной в кости[45], но он ошибся. Иногда Бог предпочитает русскую рулетку.

– Что я должна делать?

– Кидай.

После броска старушка изучила все цифры.

– Кидай еще раз. – Она вернула кубики девушке.

Проверив результат, она собрала кубики и снова потрясла в ладонях.

– Еще.

Сесилия повторила операцию уже не без раздражения, но Амалия как ни в чем не бывало заставила ее кидать кубики еще три раза. Только потом она убрала их в сумочку.

– Выясни, что в кубинской лотерее означают номера 40, 62 и 76. Их комбинация покажет тебе, кто ты такая и чего ты должна от себя ждать. Потом найди 24, 68 и 96 по китайской системе. Эти числа отражают будущее, о котором мы так много думаем.

Сесилия помолчала, прикидывая, насколько серьезна эта игра.

– Я слышала, что номера в лотерее имеют несколько значений, – произнесла она после паузы.

– Бери только первое.

– И как мне растолковать предсказание, если там всего три слова?

– Там не слова, а идеи, – уточнила Амалия. – Учти: гадательные системы основаны скорее на интуиции, чем на логике. Ищи синонимы, ищи ассоциации…

Скудное освещение в баре уже помигивало.

– Я и не думала, что уже так поздно! – Амалия встала из-за стола. – Пока не забыла: спасибо тебе, что составляла мне компанию по вечерам, когда мне было так одиноко…

– Вам не за что благодарить.

– …и за интерес к моим рассказам. Если ты остаешься там же, где были мы, я уйду спокойной. Думаю, Кубу ожидают лучшие времена.

Женщина провела рукой по лбу, как будто хотела стереть давнюю усталость. Сесилия проводила ее до дверей.

– А как же Пабло? – наконец отважилась спросить девушка. – Он уже вышел из тюрьмы? Когда вы с ним встретитесь?

– Скоро, девочка, очень скоро.

И Сесилия заметила в ее взгляде отблески сердца более печального, чем даже ее собственное.

Это было мрачное серое здание, окруженное стеной, как будто предназначенной сторожить мечты. Над стеной торчали столбы с яркими фонарями, как на стадионе. Амалия пыталась сосчитать, сколько энергии потребляют такие прожекторы, в то время как в соседних городках и поселках регулярно отключают свет.

Кто-то мягко подтолкнул Амалию. Она очнулась от оцепенения и сделала еще несколько шагов в общей очереди. Пришел момент, которого она дожидалась много лет. Точнее, двадцать лет. Никаких досрочных освобождений за примерное поведение, никаких пересмотров дела или апелляций в высшие инстанции. Ничего подобного теперь не случалось.