мужчина, которого я раньше презирала, провел большим пальцем по моей щеке.

Какая странная последовательность событий.

Но я должна была сказать, что-то в этом чувствовалось неоспоримо правильным.

Он кормил голубей вместе со мной. Ну, на самом деле он не оторвал кусок хлеба и не бросил его — черная работа, я догадалась, — но сел на скамейку рядом со мной. Я настаивала, что мне не нужен сопровождающий в парк, но была прервана:

— Зная тебя, тебя арестуют. Я пойду.

И на этом все завершилось.

Я пошутила над тем, чтобы сделать селфи и задаться вопросом, появится ли он вообще на фотографии. Он сказал, что получился просто отлично, трахая меня перед зеркалом в ванной.

Я спросила его значение moya zvezdochka. (прим.пер: Моя звездочка)

Он ответил, что это значит моя звездочка.

Он спросил, откуда у меня шрам на подбородке. Я сказал ему о недостатке самоконтроля и ветрянке.

Я спросила его, целует ли он всех соседей или только меня. Он посмотрел мне в глаза и ответил:

— Ты единственная девушка, которую я когда-либо целовал, malyshka. (прим.пер: Малышка)

После этого я перестала задавать вопросы.

Потому что все внутри меня накренилось вокруг своей оси.

Мы пошли обратно к дому, пока я дразнила его насчет того, чтобы надеть дизайнерский костюм в парк. Он заработал хороший удар по поводу моих галактических леггинсов, сказав, что он, должно быть, пропустил слух о съезде Звездных Войн, приезжающих в город.

Он был хладнокровным, ледяным самоконтролем.

Но что-то горячо горело под поверхностью.

Что-то, так долго окутанное льдом.

Мне хотелось посмотреть, как он тает. Разгадывать его до тех пор, пока не пойму каждый слой.

Я знала, что это опасно.

Я даже знала, что не одержу победу.

Но иногда даже самый лучший игрок не понимает, когда необходимо остановиться.

Глава 27

Кристиан

— С меня достаточно. Сергей теперь твоя проблема.

— Почему?

— Потому что я не хочу трахать его дочь.

Мой взгляд скользнул по кровати. Дикие темные волосы, гладкая оливковая кожа и скрученные простыни. Джианна спала на животе, засунув обе руки под подушку. Моя грудь была тяжелой, когда я смотрел на ее мягкое выражение. Я хотел запечатлеть этот взгляд в бутылке и носить его с собой повсюду. Может, тогда я почувствую, что у меня есть некоторый контроль над этим.

— Модель? — Ронан издал смешок. — Только ты считаешь это проблемой. Дай угадаю, она увидела твое хорошенькое личико и умоляла отца сделать тебя своей.

Я не верил, что это так. Александра была холодна и расчетлива. У меня часто возникало ощущение, что я всего лишь шаг в ее общем плане. И иногда этот план казался отчаянным.

— Думаю, она считает меня меньшим из двух зол.

— Не хочу видеть, кто другой, — пробормотал он. — Если ты отказываешься от моделей, я бы с удовольствием взглянул на ту, кто лежит в твоей постели.

— Она Итальянка, — сказал я, будто это все объясняло.

— Ах, страстные девушки. Это серьезно?

У меня вырвался сардонический вздох.

— Она поспорила на двадцать тысяч, что я женюсь на другой.

Я столкнулся с маленькой птичкой по имени Вэл, которая прошептала мне это вчера утром на улице. Ну, она на цыпочках обошла эту тему, но я сложил два и два. Еще одна причина, по которой я потерял самообладание, увидев Джианну, смеющуюся с каким-то Абелли, который запустил руку ей в волосы. Как я мог сказать, что каждая прядь была моей, лучше, чем мыть ее волосы каждую чертову ночь?

— Она мне уже нравится. — он усмехнулся. — Почему это звучит так, будто ты хочешь потащить эту маленькую Итальянку к алтарю?

Потому что мне казалось, что если я не завладею ею в письменной форме, она снова ускользнет из моих пальцев. Я был полностью в этом, знал, что данная одержимость только обострится, как только я заполучу ее тело, ее внимание и ее улыбки, все для себя. Я предупреждал ее много лет назад, когда она прижалась своими губами к моим. Позволил ей сделать это, потому что думал, что это выключит мои чувства, и тогда я наконец смогу оставить это увлечение ею позади. Я ненавидел поцелуи, особенно звуки из соседней комнаты — и то, что они обычно означали для меня — с тех пор, как я себя помнил. Но когда она поцеловала меня, это не вызвало ни малейшего отвращения. Ее губы были мягкими. Язык горячим и влажным. И от ее вздоха меня пробрал озноб. Неистовая похоть ревела в моей крови, притупляя зрение. Это выбило меня из колеи, а потом разозлило настолько, что я отступил.

— Она говорит, что больше не выйдет замуж.

— Девушки все время говорят того, что не имеют в виду.

— Она говорит серьезно. Думает, что это просто секс.

Эти два слова разозлили меня до чертиков.

— Похоже, у тебя разворачивается идеальная ситуация. Она спит с тобой — кому какое дело, если она не хочет выходить за тебя замуж?

— Она в наряде.

— Ах, — в его голосе звучало удивление. — Грязно.

Встречаться с девушками в Коза Ностре не дело. Эти отношения рано или поздно треснут. Женитьба единственная реальная сила, которую я мог на нее наложить. Иначе она не была бы моей. Понимала она это или нет, но Джианне в конце концов придется принять решение выйти замуж, а я был достаточно эгоистичен, чтобы заставить ее выбрать меня. Потому что во мне не было ни капли того, что могло бы позволить ей стать чьей-то еще.

— Я знаю, что у тебя имеется какой-то зловещий план, так что слушаю.

Блядь. Я ненавидел то, как хорошо он меня знал.

Джианна проснулась и перевернулась на спину. Ее мягкие карие глаза распахнулись и остановились на мне. Я почувствовал их жар в своей груди. Каждый раз, когда она смотрела на меня, это только укрепляло мое решение. Я мог бы долго бороться с этим — ради нас обоих — но теперь она моя. И она понятия не имела, что я сделаю, чтобы все так и оставалось.

Я выдержал ее взгляд.

— Заставлю ее влюбиться в меня, пока все не испортил. Тогда она не уйдет.

— По-моему, это звучит несколько старомодно, но мне нравится. Я что-нибудь придумаю с Сергеем. — улыбка тронула его