легонько подула на ложку. Изящная прядь выбилась из копны серебристых волос и она аккуратным движением спрятала её за ушко.

— Слушай, а вот вчера, все эти обряды твои… Это для чего было? — я посмотрел на покрытую розовыми чёрточками руку.

— Чтобы от глаз злопыхателя тебя скрыть. Тебя изжить кто-то хочет, вот и убирали сглаз его.

— А сила к руке моей вернётся?

— Откуда же мне знать. Это ваши мальчишеские занятия: топорами махать да «мышцами» меряться. Сам лучше меня знаешь, как силу увеличить. Я лечу не последствия, а причину убираю.

— Спасибо тебе, Сигрун! — пусть я и не совсем понял, зачем меня превратили в крокодила, но прекрасного самочувствия было достаточно для благодарности за её труды. Спохватившись, я достал из кошеля две массивные серебряные серьги с узорными прожилками в голубых камнях. — Франки назвали эти камни Пьер д'Эзур[68], я думаю, что они отлично тебе подойдут.

Конечно я не мог обойтись без подарков для всех дорогих мне людей. Хакону я привёз целый ящик бургундского вина, для Асвейг выкупил у Рауда две прекрасные броши на хангерок с самоцветами, а Сигрун привёз серёжки. Они нашлись у жены барона. К счастью та сама их сняла, а то зная нашего брата, осталась бы без мочек.

— Юный хёвдинг, если это свадебный дар, то я всегда готова выйти за тебя, ты же знаешь! — шутки-шутками, а глазки-то у ведьмочки зажглись огоньком от новых цацок. Кстати, золотой браслетик со змейками, который я подарил ей в прошлый раз и сегодня был на ней. Приятно.

— Это моя благодарность тебе, а не свадебный дар. Но чистая и незамутнённая!

— Эх, уже дважды ты разбиваешь мне сердце! — ничуть не расстроившись сказала она. — Что же, твои воины ждут тебя, их вождь уже слишком задерживается в доме скромной вёльвы. Но ты всегда найдёшь в нём уход и тёплую постель, — с лукавым смешком она забрала у меня пустую миску и подала пояс с мечом.

Работы по снекке уже подходили к концу. Один из шпангоутов треснул и его пришлось заменять, заодно и пересобрать обшивку борта. Зато теперь никто не имел и малейшего сомнения в плавучести нашего судна. Это подкреплялось и тем, что корабль отлично зарекомендовал себя в вике и сумел с гордостью выдержать все нападки стихии. Сейчас же его носовую фигуру окрасила свежая кровь жертвы, и Волк Ньёрда свирепо скалился, предвкушая скорую охоту. Под тент-палаткой плотно уложили провиант и пресную воду, доски благородно оттеняли солнечный свет матовой поверхность воска. Корабль ожидал только своих хозяев, готовый вот-вот сорваться с цепи.

Кроме самого Хакона, поучаствовать в рейде на Кьётви заявились еще несколько мужиков. Их истории также были полны неприязни и даже ненависти к агдирскому вождю, и теперь, когда появилась информация о местоположении Богатого, их месть стала возможной. Против крепких бондов я ничего против не имел, лишних рук на снекке точно не будет, тем более, что по прикидкам хирд Кьётви в два раз больше нашего.

Вся подготовка сделана. Осталось только попрощаться…

По-осеннему холодный ветер выбил из платка Асвейг её светлые пряди. Золотыми лентами они развевались за её спиной. Глаза матери были ясными, а взгляд твёрдым. Никаких слёз и смятения, только спокойствие и непоколебимая уверенность.

— Эгиль, пришло время доказать, что твой путь был не напрасным. Ты никогда не был ребёнком, но это не значит, что ты зрел. Только повзрослев ты получишь свободу. Пора.

— Пора, матушка. Я позабочусь о Хаконе и вернусь, отомстив за отца.

— Твой дед сам хозяин своей судьбы, и я думаю, он слишком горд, чтобы принять помощь… просто дай ему сделать то, чего он так желает, — Асвейг тяжело вздохнула. — Настоящими легендами можно стать только после смерти.

Горькая улыбка матери сковала её лицо. Асвейг старалась это скрыть, но я знал, как сильно она боролась сама с собой. Желание уберечь престарелого отца и любовь к нему шли вразрез с бесконечном уважением к его выбору и чести. Сокрытое, гнетущее будущее единственного ребёнка, который ходит на волосок от смерти, необдуманные выходки Хакона, и потеря любимого мужа. Как много пришлось пройти ей, чтобы произнести эти слова? Как много пришлось вынести ей на своих хрупких плечах, чтобы иметь силы улыбнуться? Порой мальчишки боготворят своих отцов, наслаждаясь их ярким, обжигающим светом, но на фоне ослепительных лучей не замечают кроткого материнского тепла. Асвейг всегда была и останется той тлеющей лучиной, которая в любой момент сможет развеять тьму в сердце и обогреть его даже в самый лютый холод.

Чем дальше мы отплывали от Тёнсберга, тем холоднее становился ветер. Каждый час погода всё приближала нас к скорой осени. Свирепые порывы били по парусу с разных сторон, скоро сменяя направления. В какой-то момент резкий шквал раздул полотнище паруса в обратную сторону, гулко ударив по мачте. Дальнейший путь пришлось идти на вёслах.

Вместе с ветром поднялись и волны. Я не рискнул вести корабль вблизи береговой линии, но даже далеко от неё стоило остерегаться коварного и переменчивого дна. Порой сильные волны скрывали за своей чернотой острые копья скал. Одна такая едва ли не пропорола корпус, хотя от берега было не меньше двух полётов стрелы.

При подобной погоде проводить ночь в море не хотелось никому, поэтому до темноты Волк Ньёрда нашёл свой ночлег в узком разломе утёса. В этом месте волны разбивались о высокий мыс, наверху которого произрастал куцый хвойный лес. Лучшего места для ночёвки нам было не найти.

По итогу даже сходить с борта не стали, заночевав на палубе. А как только солнечный диск едва показался на горизонте, вновь отправились в путь.

Утро началось с дождя.

Крупные капли мерно стучали по палубе, скатывались с лиц хмурых хирдманов, хлюпали в ботинках, холодили руки. Затем дождь перерос в ливень и движение судна замедлилось ещё больше. То-ли колдунство Сигрун не сработало со мной, то-ли кунг-фу шаманов Кьётви сильнее кунг-фу вёльвы, но кто-то явно не хочет, чтобы мы достигли цели.

Планируемый путь в двое суток до Агдир-фьорда превратился в три дня изматывающего испытания нашего терпения. И в тот миг, когда мы наконец вступили из моря в реку ударили заморозки. Как будто дождя и ветра мало было… Температура опустилась до некомфортной. Каждый выдох стал сопровождаться облаком белого пара. Такими темпами до обители Богатого мы дойдём по пояс в снегу.

От нескончаемого ливня река полнилась мощью, сопротивляясь ветвистыми потоками движению нашего корабля. Тут и там в неё впадали буйные ручьи ливневых