Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чёрт! — от лёгкой боли в живот ухает жар, а кожа словно обожжённая, остро реагирующая на каждое касание, на его пальцы, сминающие ягодицы. Откинувшись головой на стену, Сью приоткрывает рот в слепом поиске кислорода. Вместо этого — снова испепеляющий поцелуй, обрушиваясь на её припухшие губы и полностью перехватывая контроль.
Ей кажется, что она в эпицентре взрыва, катастрофы, под колёсами съехавшего с рельс локомотива. Сью сметает под этим натиском, к которому она совсем не готова — у неё никогда не было настоящего мужчины, и только сейчас накрывает этим осознанием. Мужчины, который знает её тело на инстинктах, дурманит своим запахом и силой. Знает, что если скользнуть пальцами за край насквозь промокшего белья — у неё пропадёт к хуям возможность дышать. Знает, как надавить на пульсирующий комок нервов, чтобы Сью со всхлипом сильней сжала бёдра, обнимая его ногами. Она вся становится чувствительным оголённым проводом, искрящим током от каждого нового касания. Всё, что может сделать в ответ — это с упоением отвечать на поцелуй и до следов-полумесяцев впиваться ногтями в его лопатки. Но когда опытные пальцы проскальзывают дальше, в горящую жаром влажность, по ногам проносится судорога, а из груди вылетает низкий стон.
Кейд едва не теряет хватку на её ягодицах от такой чувствительности, а звук заставляет на секунду остановиться из-за давления на джинсы. Блять, он не подросток, давно умеет контролировать даже такие части тела, но эта девчонка сжигает собой все привычные аксиомы. Тяжело выдыхая, зарывается носом в её сладостно пахнущие волосы — мгновение поиска уплывающего контроля. Но ему не суждено случиться, потому что Сьюзен сама толкается вперёд и насаживается на его пальцы, с шипением прикусывая губу. Два пальца — а ему уже в ней тесно, и даже подумать страшно, как он окажется там целиком.
Страшно и так мучительно необходимо, что кажется, вся кровь в его организме отлила к паху. Осторожно и почти нежно надавливает на подрагивающие внутренние мышцы, пытаясь хоть немного подготовить её, а Сьюзен будто издевается над ним, ногтями прочерчивая полосы вдоль спины, вызывая ответную дрожь. Сиплое рычание ей в шею, снова посасывая и покусывая тонкую венку у самого пульса, а движения в ней становятся более грубыми, глубокими, на всю доступную длину погружаясь в нестерпимый жар её маленького тела.
— Кей, — жалобно всхлипывает она, мысленно прося пощады. Прося его самого, пока её не унесло приближающимся ураганом. Непослушные негнущиеся пальцы отчаянно прочерчивают ногтями по его спине, впиваются в ткань джинсов. А удержаться всё равно не выходит, потому что он наращивает темп, растягивая её изнутри, вызывая новый требовательный вскрик: — Кей!
— Будешь кричать — спалимся к хуям, — хрипит он ей на ухо, лишь сейчас обращая внимание, что играть парни на крыше давно закончили. Нутро горит, и он сдавленно добавляет: — Сью… какого чёрта ты такая узкая?
Вопрос глупый и риторический — она в ответ только намеренно покачивает бёдрами, глубже втягивая в себя его пальцы. Её влага уже стекает ему в ладонь, трусики адски мешают, и Кей покидает её тело, чтобы грубым рывком разодрать кружево на бедре, открывая необходимый доступ. Сильней вжимает её в стену, почти не оставляя пространства между её грудью и своим торсом, и чёрной краской теперь перемазаны оба. Если бы кого-то это вообще волновало, когда снова жадно сплетаются губы. Сьюзен с трудом просовывает руку к пряжке его ремня, разделывается с ширинкой, и Кей с облегчением выдыхает, получив долгожданную свободу от оков одежды.
Сью окатывает мурашками потрясения, отголосками беспокойства, а затем — жаром предвкушения. Даже в сравнении с её маленькой ладонью, приветственно опустившейся на подрагивающий напряжением член, это слишком много. Она едва дышит, порхающим жестом проходясь по всей длине кончиками пальцев, и Кейд отчаянно глушит рычание, прикусив мочку её уха с колечком серьги. Руки на её бёдрах сжимаются так сильно, что грозят оставить синяки. «Всё мне?» — вибрирует между ними, на что он всасывает в себя нежную кожу шеи, оставляя очередной след. «Тебе. Твоё. Твой». Сам направляет себя в неё, одной рукой, потому что терпеть касания Сью, такие робкие, такие нежные — невозможно. На мгновение ловит в полумраке агатовый взгляд, абсолютно затуманенный и ждущий. И приподнимает её, врываясь в распалённое тело под отчётливый гул в висках.
Сьюзен выгибается, открыв рот в немом крике. Остатки воздуха к херам выжигает из чулана вместе с пропавшим пульсом. Впивается в широкую спину, пытаясь не закричать. Кейд даёт ей эти мгновения, даёт привыкнуть к новому растяжению, хотя самого рвёт на части от тесноты её тела. Отвлекается, успокаивающе целуя искусанные губы, пока не ощущает, что он в ней весь целиком, а к ней вернулась способность дышать. Рвано, часто, беспорядочно отвечая на его поцелуй, но она приходит в себя. Хотя кажется, что как раз себя она уже давно потеряла в этой темноте, в горячем шёпоте:
— Моя. Моя девочка…
На первый осторожный толчок Сью со стоном кусает его плечо. Абсолютная наполненность зажигает перед глазами звёзды, тугие импульсы в крови — хаотичные и обжигающие. Анархист… Всё вокруг превращает в хаос. Испепеляет и поглощает. У него на шее от напряжения вздуваются венки, и она проводит по ним языком, щекоча кожу. Зря эта игра с огнём — в ответ Кейд снова вбивается в неё, уже не щадя и не сдерживая порывов. Он откидывает её на стену, сдирая лопатки, но боли нет, только нарастающая пульсация внизу живота, сводящая с ума своей интенсивностью. Голова беспорядочно мотается, рассыпая липнущие к влажной шее кудри. Ему хватает одной руки, чтобы насаживать её на себя в медленно нарастающем темпе, а вторая подбирается выше вдоль тела, мимолётно сжимает грудь. Добирается до шеи и накрывает пальцами пульс.
Полный контроль, полная принадлежность. Её дыхание в его руках. Снова рывок, доставая до новых глубин, и Сью с силой кусает губы, чтобы
