Затем говорил грузный перс в нагрудном панцире поверх кожаной рубашки и таких же штанах. Склонился в низком поклоне.

— Великий царь! Я ожидаю прибытия из Индии пятнадцати слонов. Они обучены убивать врагов.

Дарий удовлетворённо хмыкнул. Воины царя Александра до сих пор не встречались в бою с агрессивно настроенными слонами. По команде своих хозяев слоны бегут на врагов быстрее лошади. Раскидывают их бивнями, сбивают с ног, топчут, хватают хоботами и швыряют на землю, ломая кости. Как стенобитное орудие, с яростью пробивают брешь в обороне врага. А если к хоботу привязывают огромный меч, размахивают им, сокрушая вражеских воинов. Перед схваткой слонов поят крепким вином или иным пьянящим напитком, например, из перебродившего сока сахарного тростника в смеси с рисом и миррой. Натасканного на убийство разъярённого слона никто и ничто не остановит.

Совет проходил неторопливо и без споров, но чем дольше царь слушал военачальников, тем сильнее становилась его тревога. Если и на этот раз он не разгромит Македонянина, не удержать престол, власть и Персию! При неудаче от него избавятся, прежде всего свои, персы, ближайшее окружение Дария… Затем разбегутся союзники… Кому выгодно иметь дело с проигравшим царём? Его непременно предадут и убьют! На роль предателя и палача более всего подходит Бессу, правителю Бактрии*… Энергичный молодой человек, спешащий к власти и не терпящий ограничений!

Уныние у царя возрастало. Он едва слушал, о чём говорили советники и военачальники. Кто поведёт армию? После неожиданной смерти родосца Мемнона, лучшего царского полководца, доверить некому. Он со своими греками храбро сражался при Гранике, не бежал после Исса, как персы. Кто заменит Мемнона? Разве что Харидем?

Афинянин Харидем после поражения греков у Херонеи бежал в Персию и добросовестно служил Дарию. Воевал рядом с храбрым полководцем Мемноном, заимел боевой опыт. Но если ему передать командование армией Харидему, советники воспротивятся. Нельзя же персов упрекать в излишней осторожности… Хотя храбрости и опыта Харидему не занимать, они правы, доверять ему нельзя…

Дарий прислушался, о чём говорит Харидем. Одетый в короткую тунику, защищённую бронзовым панцирем, коренастый воин с рубцами на лице говорил слова, внушающие уважение:

— Великий царь! Если ты хочешь выслушать правду, я скажу правду. Если не захочешь, ты её не услышишь, но в другой раз я не смогу уже её высказать.

Царь милостиво кивнул.

— Численность твоей армии такая, что разгромить Александра не представит особых усилий. На одного македонянина приходится три персидских воина, храбрых и сильных, как львы, верных тебе, как отцу родному. Но прошу тебя, позволь одному из твоих храбрых полководцев повести твою армию на врага. Ты ожидай в Вавилоне, а мы приведём в кандалах Македонянина на страшную мучительную казнь. А после ты пойдёшь на Македонию, заберёшь её земли и земли других народов, проявивших к тебе неуважение. Не останется ни одной страны, ни одного народа, которые дерзнули бы воевать с тобой.

Харидем говорил слова, желанные для слуха Дария:

— Царь царей! Я хочу, чтобы ты понял мои слова правильно. Боги дали тебе царство, чтобы ты управлял Персией и подвластными тебе чужестранными народами. Ты нужен Персии, поэтому поручи командование армией любому из нас, выбери военачальника испытанной доблести.

Дарий понял, к чему клонит Харидем. После небольшого раздумья произнёс:

— Ты прав, лучше будет, если армию поведёт в сражение первый из моих храбрых полководцев. Я подумаю, кто это будет.

Царь вздохнул с облегчением, намереваясь сейчас же выразить свою волю. Персы, заметив перемену в его настроении, заволновались. Они всё поняли, им показалось недопустимым, если грек возглавит персидскую армию. Послышался ропот. Дарий, заметив на лице Бесса недовольство, спросил, придавая голосу доброжелательность:

— Ты желаешь возразить своему царю?

Бесс склонился в низком поклоне.

— Великий царь! Мы, твои верные подданные, не вправе возражать тебе. С восторгом и почтением примем любое твоё решение. Но персы не верят наёмным чужеземцам. Есть причины. Пусть Харидем расскажет, сколько царей он предал, которым давал клятву служить преданно. Мы не верим, что греки служат тебе ради Персии. Им нужны деньги! А где деньги, там вероломство и предательство!

Харидем, услышав несправедливые обвинения, не сдержал эллинского порыва, сокрытого в ненависти ко всему персидскому. Без разрешения царя посмел возразить высокопоставленному вельможе, чем нарушил придворную традицию:

— Бесс! Разве ты даром служишь своему царю? Разве я не воюю за своё Отечество против проклятого Македонянина, тирана любимой мной Греции?

Среди царедворцев поднялся шум. Послышались недовольные голоса:

— Грек нас оскорбил!

— Великий царь, он сомневается в нашей преданности тебе!

— Харидем предаст тебя и всех персов, как предавал других покровителей.

Бесс, чувствуя поддержку военачальников, упал в ноги Дарию.

— Царь царей, если ты поставишь Харидема командующим над нами, невольно допустишь предательство нас с тобой эллинам, поскольку с ними он одной крови. Неужели среди персов ты не находишь достойнейшего? Нам не с руки подчиняться греку и наёмнику, даже если он показывает себя героем.

Лицо Дария стало непроницаемым; на шее вздулись мышцы, кровь внезапно окрасила бледные щёки. Бесс прав, лишь отстаи вая своё достоинство. Но среди персидских полководцев действительно нет ни одного, кому можно доверить решающую битву персов с эллинами.

Он сдвинул густые чёрные брови к переносице, не решаясь сказать Бессу правду. Но Харидема не остановить! Он с гневом обрушился на Бесса:

— Это ты хочешь повести армию на Македонянина?

Афинянин в бешенстве повернулся к остальным военачальникам:

— Это вы способны воевать с Александром, который не понаслышке знает, что такое война?

Он вновь обратился к Бессу:

— Ты говоришь, будто у твоего царя есть персидские полководцы. Назови имя! Кто из вас, ожиревших в бесконечных празднествах, безделье и обжорстве, кто забыл, как полагается держать оружие в руках, воюет лучше, чем я? Вы хвастаетесь огромными завоеваниями, не желая вспоминать, что они завоёваны не вами, а в далёком прошлом другими персами, подлинными героями! А вы, как трусливые псы, дважды бежали от македонских фаланг! Это ты, Бесс, первый покинул поле боя у Исса, после чего мы потеряли всякую надежду. А теперь ты собираешься повести армию? Не к поражению ли, хочу тебя спросить?

Столь неслыханного оскорбления в присутствии царя до сих пор не слышали стены тронного зала. Советники и военачальники, взывая к царю о мщении, закрывали уши руками, топали ногами и выкрикивали угрозы нарушителю порядка. Дарий поначалу не воспринимал всерьёз оскорбления Харидема, ему даже показалось полезным всё, о чём говорил грек. Ему приятно, что оценку полководцам давал кто-то другой. Но слова о бегстве