Парменион опустил голову, кляня себя за то, что высказался раньше других военачальников. Тем более, он услышал от царя, что персы, опасаясь ночного нападения, выставили дозоры на всех подступах. К тому же ночным сражением нелегко управлять даже опытным командирам. Всё может изменить непредвиденный случай…

Александр ещё больше распалился, обращаясь к Пармениону:

— Чем давать скверные советы, лучше сообрази, как уберечь свою конницу от ям и ловушек персов по всей долине. И это ещё не все неприятности. Нас ожидают шары с шипами, триболами и повозки с мечами на колёсах, готовые косить нашу пехоту, как траву на корм скотине. У персов много скифских конников, все отличные наездники. Пришли ещё стрелки из Индии и слоны, умеющие воевать. Мы обязаны противопоставить этому монстру нечто, способное его одолеть. Ну а если не придумаем… — Александр усмехнулся. — Придётся принять предложение Дария вступить в переговоры, как недавно советовали мне некоторые из вас.

Он осуждающе глянул на безмолвствующих военачальников. Те неловко переминались, остерегаясь встретиться с ним взглядами. Александр сменил тон:

— Ладно! Завтра трудный день. Не будем искать виновных. Вы не хуже меня понимаете, что нам предстоит преодолеть страх перед превосходством врага, а затем разгромить, как это происходило прежде. Добавим к недостаткам для нас то, что персы успели приготовиться к сражению и теперь уверены в своей победе. Но у нас есть свои преимущества в вооружении, тактике и, главное, боевом духе и опыте воинов. У Дария армия собрана по принуждению, она не способна сражаться с нами на равных. Вот почему я убеждён в том, что завтра мы разобьём персов, сколько бы их ни находилось в этой долине.

Александр посмотрел на войскового жреца. Тот поспешил подтвердить слова царя:

— Во время жертвоприношения я рассматривал печень ягненка. Все знаки нам благоприятные.

Военачальники оживились, предлагали собственные варианты построения войск, но Александр настоял на своём:

…Растянуть фронт как можно на большее расстояние; фаланги в центре встретят врага, пусть держат удар. Фалангисты вооружены длинными копьями, дающими возможность обороняться, а следующим за ними рядам готовиться к наступлению в нужный момент. Этот резерв предоставлял возможность нападать с флангов и тыла. Остальные отряды, в том числе союзнические, в чьих рядах малоопытные воины, расположатся по обеим сторонам фаланги. Тяжёлой кавалерии отводится роль наступательной и разрушительной силы, она выставляется по косой линии против персидской пехоты. В нужный момент кавалерия ударит в такое место, где враг не ожидает. Александр напомнил командирам, как при Иссе греческая конница осталась в резерве и потом совершила решающий удар. Поскольку силы неравные, держать в запасе большие резервы не предоставлялось возможным. Да и не имело смысла, если задача ставилась — завершить сражение одним ударом.

— Завтра победит тот, кто сумеет удержать инициативу от начала до конца. Мы выступаем первыми, — напутствовал царь, — и нужно сразу добиться успеха, хотя бы незначительного. Первый успех поднимет дух наших воинов и умерит пыл персов. Исход сражения зависит от одного момента, одного решения, после чего наступает перелом. С этой целью предпримем наступление на правом фланге, выманим врага, чтобы дать нашей коннице возможность вступить в сражение с пехотой и смешать их ряды. Я уверен, что персы не ожидают подобных действий. Мы раздавим их не числом, а умением воевать, мощью фаланг и натиском конницы. Я верю в помощь богов, верю в себя и в вас, мои друзья!

Выступил Гефестион:

— Мы хорошо помним, как при Гранике наш царь с гетайрами ворвался в гущу персидских всадников. Их ряды не устояли, открылся проход, куда проникла пехота. И сразу наступил перелом, начался разгром персов по всему фронту Наша задача на завтра — обнаружить у персов слабое звено; туда направим конницу Они пробьют брешь в обороне. Но при этом нельзя позволить персам окружить себя. Не увлекаться!

Александр обратился к Мелеагру:

— Дарий бросит на твоих пехотинцев меченосные колесницы. Ты знаешь, как противостоять?

Командир пожал плечами.

— Колесниц нужно не бояться, а уничтожать их. Пусть пехота представит себе, что перед ними крестьянские повозки с взбесившимися конями. А против бешенства есть немало приёмов. Скажешь всем, перед колесницами организованно расступиться. По твоей команде. А когда проскочат первые ряды, пусть убивают возниц и не жалеют коней. Кто не успеет от них увернуться — погибнет! И ещё. При приближении колесниц пусть сильно бьют мечами об щиты, грохочут, как можно сильнее и громко кричат. Главное, напугать коней. Тогда они могут развернуться в обратную сторону и покалечить своих воинов.

Царь говорил о необходимости веры в успех и помощь богов, что построение боевых порядков, отличное от прежних сражений, создаст преимущество, сосредоточит ударную силу македонян в избранной точке. Продуманы действия на случай окружения: по команде командиров задние ряды разворачивались и боевыми порядками встречали врага.

Обоз вместе с ценными пленниками разместили на значительном отдалении под охраной фракийских наёмников. Воинов хорошо накормили из царских запасов, с мясом и выпивкой, отправили отдыхать. Ушёл в шатёр и Александр, но Морфей долго не раскрывал над ним сладостные крылья…

* * *

Едва солнечные лучи позолотили верхушки холмов, лагерь ожил. Послышались команды к построению. А царь не появлялся. Это странно выглядело, поскольку обычно он пробуждался в числе первых. Парменион с удивлением спросил у Гефестиона. Близкий друг царя пожал плечами и отшутился:

— Сыну Зевса позволительно спать перед сражением.

Парменион решительно отодвинул гвардейца, охранявшего вход в шатёр, и заглянул вовнутрь. Александр спал! Безмятежно, о чём свидетельствовало его ровное покойное дыхание…

Парменион негромко позвал его. Безрезультатно! Прошёл к кровати, осторожно коснулся рукой плеча, а когда и это не возымело действия, решительно встряхнул.

Александр открыл глаза.

— Уже день! — вскричал в сердцах военачальник. — Армия ждёт предводителя, а он спит, словно победа его уже позади! Командующий, проснись, тебе только предстоит совершить подвиг!

Александр окончательно пришёл в себя от сна, вскочил с постели. Телохранитель и оруженосец Певкест пришли на выручку, помогли надеть нагрудный панцирь поверх короткой туники из белого льна. Многослойная льняная ткань, пропитанная клеем из вываренных кроличьих шкурок, по факту, надёжно защищала от стрел и сильных ударов копья и меча…

Александр, заметив на лице Пармениона озабоченность, загадочно улыбнулся:

— Парменион, дорогой, сегодня ты увидишь, на что способен сын бога!

У старого полководца отлегло от сердца: причина безмятежного сна царя в его уверенности!

Парменион не мог знать, что после Совета царь потребовал к себе Аристандра. Прорицатель, как обычно в таких случаях, явился в белой одежде и с оливковой ветвью в руках.

Задумчиво хмуря светлые брови, Александр спросил:

— Ты видел