Я предпринял еще несколько попыток увидетьСеврюгова, но каждый раз отец находил достойный повод, чтобы отказать мне. И вконце концов я сообразил: каждый человек хочет изредка расслабиться иотдохнуть, очевидно, комната старинного приятеля единственное место, где отецможет снять с себя маску популярного писателя, заботливого мужа и безупречновоспитанного джентльмена. Но мне никогда не приходило в голову, что Севрюгов –это женщина. Кстати, Николетта, раз в три дня непременно устраивавшая отцускандалы, никогда не закатывала сцен ревности. Она упрекала мужа в жадности, внежелании делать ей подарки, невнимании к ее капризам, но в прелюбодеянии – ниразу. Николетта не сомневалась, что Нестор – художник-инвалид. А оказывается,под его личиной скрывалась Олечка!!

– Вы с моим отцом состояли всвязи? – ошарашенно спросил я.

– Упаси бог! – топнула ногой ОльгаИвановна. – У нас были исключительно дружеские отношения, я стала для негоотдушиной! Слушай, Ванечка, правду!

В тот памятный день на выставке, узнав о том,что у Нюры есть ребенок, Ольга Ивановна побежала назад на стенд, где сиделПавел. Библиотекарша опоздала, он ушел. Рязанова решила не сдаваться, она былаабсолютно уверена: Нюрочка родила ребенка от писателя. Ольга Ивановнапотолкалась возле стенда, поболтала с сотрудниками издательства и раздобыладомашний телефон Подушкина.

Через несколько дней Олечка набрала заветныецифры и услышала знакомый голос:

– Слушаю.

– Павел Иванович? – спросила она.

– Я у аппарата.

– Вас беспокоит Ольга Рязанова.

– Очень приятно, – вежливо ответилпрозаик, но Олечка сообразила: Подушкин ее не узнал.

– Мы с вами были хорошо знакомы, яподруга Нюры Кондратьевой. Когда-то чистила ваш плащ.

– Ах да, – засмеялся Павел, –рад вашему звонку. Чем могу помочь?

– Вы знаете, что с Нюрой?

– Она вышла замуж и уехала вПермь, – ответил романист.

– Кто вам сказал такое? – изумиласьОля.

– Сама товарищ Кондратьева, – сказалПавел.

– Нюра в Москве, она бедствует, однавоспитывает ребенка! – воскликнула Рязанова.

Из трубки понесся кашель, потом Подушкинсказал:

– Ольга Ивановна, я сейчас занят, мы средактором правим новую рукопись. Оставьте свои координаты, я непременносвяжусь с вами.

Самое интересное, что он не обманул, наследующий день перезвонил Ольге и приехал к ней домой, привез торт к чаю,запросто сел на кухне и начал расспрашивать про Нюру.

Рязанова рассказала, что знала, сообщиланазвание издательства, на стенде которого встретила Нюру и мальчика. Спустянеделю Подушкин снова прикатил к Рязановой, на этот раз с коробкой конфет,устроился между плитой и холодильником и сказал:

– Я отыскал Нюру, ей действительно тяжеложивется!

– Вы ей поможете! – обрадоваласьОля.

Павел замялся.

– Я предложил денег, но Нюраотказывается. Более того, она убедительно просила меня более никогда ее небеспокоить! Спросила, кто рассказал мне о ребенке, я ответил: Ольга Рязанова. Имне показалось, что Нюра рассердилась не на шутку. Кстати, малыша она непоказала, в квартиру меня не впустила, заявила: «Не желаю стать объектомпересудов соседей. Вы просто в комнате посидите, а народ языками замелет!»Раньше она не была… м-да, ну ладно!

– Это ваш мальчик! – воскликнулаОльга. – Насколько я понимаю, роман с Нюрой дал свои плоды! Глупыйкаламбур, но в данной ситуации он пришелся кстати!

Павел Иванович отодвинул чашку.

– Скрывать не стану, некоторое время мысостояли в интимной связи. Может, я был не прав, думая, что Нюра меня искреннелюбит. Олечка, не поймите меня превратно, но я не собирался жениться и никогдане давал ей никаких обещаний. Более того, я предупредил: в моих планах похода взагс нет. Есть еще один момент. Я отлично понимал: Нюра милая девочка,ласковая, заботливая, хозяйственная, из нее получится замечательная супруга, ноне для меня!

– Слишком обычная, – пробормоталаОльга, – без блеска и фейерверка!

Подушкин крякнул и внезапно рассказалРязановой о своей семье, об отце, деде, ответственности за родовое имя, о том,что его жена должна непременно иметь дворянские корни.

Ольга слушала разинув рот. Напомню вам, чтобыли советские времена, в анкетах имелся пункт «происхождение» и в нем лучшевсего было писать «из рабочих» или «из крестьян». Слово «интеллигенция» настораживалосотрудников первого отдела,[22]а уж сообщение о родственниках-аристократах и вовсе могло перекрыть вамкислород навсегда.

Олечка выслушала Павла и внезапно обиделась заскромную, милую Нюрочку.

– Значит, Кондратьева тебе неподходит? – отбросив вежливое «вы», воскликнула она. – Лапотнаядевка? Барину нужна голубая кровь, а пока ты ее искал, тебе и крепостная дляпостели подошла?

Павел укоризненно покачал головой:

– Оля, попробуй меня понять. Нюра –замечательная женщина, но на роль матери будущих Подушкиных не годится. Я несуответственность за продолжение рода. Тебе это кажется диким, но у нас с тобойразное воспитание. И еще такой нюанс. Нюра на момент нашей встречи не быланевинной девушкой, значит, вопрос о нашем браке не мог стоять. И она об этомзнала!

– Ты того, да? – повертела пальцем увиска Ольга.

И тут Павел рассказал ей «генетическую теорию»своего отца о «запоминании» женским организмом всех добрачных партнеров.

Рязанова не знала, смеяться ей или плакать, ноодно стало понятно: умный, талантливый Павел верит в бред.

– Значит, твоя жена Николетта полностьюсоответствует всем твоим требованиям? – спросила Ольга после того, какписатель замолчал.

Подушкин кивнул.

– Она дворянка? – не успокаиваласьРязанова.

– В наше время необходимо держать в тайнедворянскую родословную, – пояснил Павел Иванович, – но у Николеттысохранились метрики ее деда и бабки. Ты слышала что-нибудь об архиве древнихактов?