обозвал, того, кто им информацию вбросил, — мерзавцем, а себя преподнес, будто он весь в шоколаде да еще со взбитыми сливками сверху.

— Нашёл он вчера свою дочь. Поздно вечером вызволил, — процедил Лагутин.

— Ну да, а я раньше Шинкаренко всё выложил. Да еще и тебя попытался тоже шоколадом обмазать. Дескать, вот какой бдительный мужик Лагутин. А сегодня Шинкаренко взъярился и заявил, что ты, может, и бдительный, а только палки не туда, куда нужно, вставляешь, на тебя жалуются, и Грибанов вроде как последняя капля.

— И что я теперь должен делать? С Сашей замиряться?

Это Виктор Эдуардович никак не мог. Всё, что угодно, но только не это!

— Работу тебе надо искать. Я, конечно, постараюсь у вас кое с кем связаться, но сам понимаешь…

Лагутин почувствовал, как над ним поплыл потолок, а под ним начало рассыпаться кресло, и он вцепился пальцами в край стола, чтобы не упасть, но всё равно понял, что вот она — бездна. И она ждёт его.

Положив трубку, Мишанин долго смотрел на телефон, щурился, морщился и тяжко вздыхал.

Нехорошо, конечно, с Виктором получилось. Как-никак старый товарищ… Но, с другой стороны, он должен был Шинкаренко всё открыто выложить. Про Лагутина с Грибановым и про то, что он, Николай Фомич, много раз пытался отношения их урегулировать, но Виктор Эдуардович тут, как несгибаемый большевик. И ничего не сделать, кроме как узел этот рубить.

Всякие там "сигналы", конечно, были. Но Шинкаренко они не поступали — Мишанин их отлавливал и лично гасил. Однако всему ведь предел есть. И предел этот — Саша Грибанов со своими большими деньгами и высокими связями. Ему, Николаю Фомичу, нужно под этот "каток" попадать?

Вот именно, не нужно. А потому, когда Шинкаренко спросил: "Ну что, будем узел рубить и с Лагутиным прощаться?" — Мишанин лишь развел руками.

ГЛАВА 33

"Полное собрание откровений на нашем радио", — раздалось из кухни, и Рита, переступив порог, подумала, что, кажется, именно эти слова она слышала неделю назад, когда всё и началось.

"Полное собрание заблуждений в нашей жизни, — мысленно добавила она, вспомнив все перипетии прошедших дней. — Мы рассчитываем на одно, сталкиваемся с другим, а в итоге вообще выходит третье".

Даже с Ольховниковой получилось совершеннейшее заблуждение. Рита, конечно, не обольщалась по поводу Клавки-мерзавки, но такой поворот в самых жутких фантазиях не держала.

Однако самое большое заблуждение — Вадим. Да, у неё регулярно возникали романы. Часто просто так, "для порядка". Редко — из симпатии. Но уже давно не из-за влюбленности.

С Вадимом получилось "по ситуации". По крайней мере, ей так сначала казалось.

А чуть позже показалось совсем другое — что всё вдруг перевернулось, и стало очень солнечно, и удивительно тепло, и невероятно радостно. И это было так неожиданно, из чего-то давнего, когда она еще умела влюбляться, и не боялась этой влюбленности, и верила в её безграничность.

Но конец наступил мгновенно, словно кто-то взял и выключил телевизор, по которому показывают кино про любовь, где у героини в сорок лет всё только начинается. И даже не выключил, а переключил на другое кино, уже не про любовь, а про бесконечные криминальные разборки с обманом и предательством.

Так ей и надо. Умные женщины в зрелом возрасте не должны заблуждаться.

— Мамуля, мы дома! — прокричала из кухни Галка.

— Веничек пришел? — отозвалась Рита, "спускаясь с каблуков" в домашние тапочки.

— Да, Веник пришел. — Галка появилась в прихожей, отчего-то с ножом в руке. — И еще Вадим Юрьевич.

— Кто? — вмиг растерялась Рита.

— Вадим Юрьевич, — повторила дочь категоричным тоном и повертела ножом. — И не вздумай возмущаться. Он нам всё рассказал.

— Что — всё? — еще больше растерялась Рита и двинулась на кухню.

Галка посторонилась, пропуская мать вперед, и при этом встала со своим ножом у неё за спиной.

За накрытым для ужина столом сидели Феклистов и Борисевич, причем вид у обоих был весьма благостный. Эдакие милые приятели в процессе приятного застолья.

— Вадим рассказал, что у вас роман! — радостно сообщил Веня, и Рита даже к косяку привалилась, чтобы тут же не опуститься на пол. — Это совершенно замечательно! Мы с Галюсей очень и очень приветствуем!

— Да? — пробормотала Рита. — А он вам не рассказал, что…

— И это тоже рассказал! — прямо-таки с телячьей восторженностью перебил лучший друг. — Да-да, он начальник службы безопасности у Грибанова! Потрясающе! Нас защищал сам начальник службы безопасности самого Грибанова! Ритуля, это очень благородно!

— Благородно?!

— Да брось ты, мамуля! — Потеснив мать, Галка протиснулась в дверной проем и придвинулась к мужчинам.

Получилось почти как на баррикаде: с одной стороны — боец-одиночка, с другой — крепко сомкнувшаяся цепь товарищей по борьбе. Причем у двух товарищей лица были довольные и решительные, а у третьего — умиротворенное и вроде как совершенно невинное.

— Он меня использовал… — Рита хотела произнести это возмущенно, а получилось обиженно.

— Ты абсолютно не права! — У Вени как раз получилось возмущенно, причем совершенно искренне. — Человек был на службе — как ты не понимаешь? Ты ведь тоже всем посетителям салона говоришь, как ты им рада, хотя некоторые — фу! Глаза бы их не видели! А всё потому, что ты на службе.

— То есть ты оправдываешь его лицемерие? — уточнила Рита.

— Веня всего лишь пытается тебе объяснить, что у Вадима Юрьевича были серьезные основания не говорить, кто он есть на самом деле, — внесла поправку Галка.

"И при этом имелись все основания закрутить со мной роман", — добавила про себя Рита и тут же призналась, опять же самой себе, что вообще-то никто её не заставлял, она сама, по доброй воле, "закрутилась", и нисколько об этом не жалела до той самой минуты, пока вдруг не стала соображать, что к чему.

— Как он быстро вас обработал, — проговорила она без особого, впрочем, удивления.

Её ведь он тоже обработал быстро, и она тоже ему поверила, и доверилась, и…

— Если бы не Вадим Юрьевич, который вызволил девочку у похитителей, нас бы подозревали и даже, наверное, преследовали. А с тобой бы неизвестно что сделали те хулиганы. А меня бы избили, и, возможно, даже покалечили, и я уж точно не смог бы подготовиться к фестивалю. А Клавка-мерзавка нас бы попросту обокрала! — Веня закатил глаза, прижал руки к груди и стал похож на человека, чудом избежавшего погибели, причем не в одиночку, а, так сказать, коллективом. — Так что мы все должны быть благодарны Вадиму Юрьевичу!

— Я согласна с Веником, — поддакнула дочь.

Рита почувствовала