Мысленный голос Элора счастливым не кажется, но у Карита гора с плеч сваливается.

«Вытащим, всех вытащим, — радостно обещает он и обмирает: не с того начал разговор! Не с того! — А где ты нашёл избранную? Как? Кто это? Ты же в непризнанном мире был…»

Заполошными вопросами Карит надеется исправить поздно осознанную ошибку: он невольно дал Элору деталь пазла.

Оглядывает строгим взором гвардейцев и сообщает:

— Грудь была. Вы её видели, — Карит застывает, осознав провокационность ситуации. — Но как бы не видели.

Гвардейцы удивлённо моргают.

— Мой старший сын избранную на руках принёс. Это Риэль Сирин. Она скрывалась под видом своего брата. Теперь они, похоже, решили, что ей не нужно таиться. Всем всё понятно?

— Всё понятно! — хором соглашаются гвардейцы.

— А теперь вызывайте команду: остальных надо эвакуировать из Киндеона. Их раскрыли. И подкрепление на случай прорыва позовите.

Золотое пламя телепорта переносит Карита обратно в кабинет. Теперь счёт идёт на минуты: скоро Ланабет узнает о провале миссии в Киндеоне и прочем. Карит понимает, что обожаемая избранная запретит ему разносить эту весть по всему Эёрану без ведома Риэль. А если смолчать, та может продолжить играть Халэнна. Задурить голову Элору или уговорить его на это, а имя Аранских продолжат трепать сплетники. И шутки о том, что избранная Элора просто не хочет конкурировать с его секретарём, тоже проскальзывают.

С одной стороны — имя семьи, с другой — наказ избранной. Трудный выбор. Но если провернуть всё раньше, чем Ланабет выскажется против, то потом и взятки гладки: на радостях не подумал, а теперь уже ничего не изменишь.

Поэтому Карит вытаскивает из нижнего ящика стола черновики писем правителям, чиновникам, дипломатам. Он предусмотрительно не вписывал в них имя избранной (мало ли Элор перья там станет искать) и теперь заполняет оставленные под «счастливо спасшуюся Риэль Сирин, скрывавшуюся под именем брата» места соответствующими записями. Вытаскивает пачку листов с высшим приоритетом защиты, заклинаниями переносит копии чётко выверенных в каждом слове черновиков обращений к правителям на эти листы с гербовыми знаками.

Карит заранее тренировался, чтобы в нужный момент сделать это быстро, поэтому подготовка занимает буквально минуту. Перо дрожит в его руке, но нет времени на сантименты.

В первую копию он вписывает имя «Изрель» — чтобы не вздумала пока в Новом Дрэнте показываться. Эту главу дипломатических отношений двух стран пора закрыть.

Чернила ещё просохнуть не успевают, а Карит уже вкладывает в бумагу магический импульс, послание складывается в самолёт и ускользает прочь на поиски адресата.

Вторым Карит хотел бы известить короля Элемарра, но у того слишком плачевное семейное положение, поэтому сначала Карит отправляет письмо эльфийским наместникам и их владыке. Затем — архивампирам остальных кантонов. И только после них уже Элемарру, а затем прочим королям.

Сердце у Карита бьётся слишком часто, он понимает, что его ждёт взбучка от Ланабет, но останавливаться не собирается, наоборот. Покончив с рассылкой писем правителям других стран (и на всякий случай — послу Нового Дрэнта), Карит копирует извещение о счастливом событии для глав правящих родов империи.

После глав правящих родов империи оповещения разлетаются по министерствам и ведомствам империи, чтобы во всех крупных городах торжественно объявили, что Элоранарр Аранский обрёл семейное счастье с избранной, хотя Кариту эта стандартная часть формулировки извещения кажется едва ли не насмешкой — там до семейного счастья…

И только позаботившись о том, чтобы Риэль Сирин больше не могла надеть личину брата, Карит откидывается на спинку кресла и осторожно касается метки: «Лана, у нас такая радость, такая радость! Элор узнал, кто его избранная».

«Подробности», — приходит строгий ответ.

«Их в Киндеоне раскрыли, Элор Риэль разоблачил. Я приказал остальных эвакуировать».

«А ещё подробнее?»

«Они не отчитывались, к себе телепортировались».

«Надеюсь, ты не стал вмешиваться в их дела».

«Нет, что ты, я же обещал не вмешиваться… Только начал готовиться к празднику, всё же старший сын избранную нашёл, радость в семье».

Карит замирает, ожидая реакции Ланабет, предчувствуя её недовольство…

«Я так понимаю, тайну её личности ты уже всем кому только можно раскрыл».

«Гвардейцы всё равно её видели, она не совсем одета была».

И хотя Ланабет далеко, её тяжкий вздох Карит представляет очень ярко. Тяжкий вздох и то, как она устало прикрывает глаза, трёт переносицу, чтобы укоризненно произнести: «Карит-Карит».

* * *

— То есть вы не согласны с тем, чтобы здесь работали женщины? — уточняет Ланабет.

Делегация из двух огненных, земляного и воздушного дракона её не удивляет, удивляет, что они собирались так долго. Впрочем, драконы не любят спешку, это она заметила.

Первыми к ней приходили люди: объяснить, что политика Элоранарра была верной — девушек и женщин надо защищать, а не бросать в бой. И если уж ей очень хочется, принимать можно только женщин с факультета боевой магии. Что на практике (за последние тридцать лет таких было две) значит вовсе женщин не принимать, хотя те же щитовики, среди которых женщин достаточно, в ИСБ нужны.

Вторая делегация была от эльфов. Они сообщили, что ИСБ не подготовлено для разнополых сотрудников, девушки отвлекут всех от работы, их появление приведёт к конфликтам на рабочем месте и прочее, прочее, прочее.

«Но как-то женщины раньше здесь служили, и офицеры друг друга не перебили, раскрываемость хорошей была», — напомнила им Ланабет. Терпеливо. Хотя предпочла бы поколотить этих спесивых самцов. Но эльфы не драконы, у них кулаками дела не решаются. «То было раньше, — изрекли они. — Время показало эффективность политики его высочества Элоранарра». «Чем показало?». И снова был глубокомысленно-бессмысленный ответ: «Вы сами должны видеть». Эльфы такие эльфы.

Третьим явился молчаливый громадный полуорк Фергар. Он не стал ничего объяснять, просто положил ей на стол петицию протеста против приёма женщин, подписанную всеми офицерами ИСБ, и вышел.

Драконы писали жалобы императору Кариту. Насколько Ланабет знает, просили даже увезти её в брачное место.

Теперь самые активные и агрессивные драконы явились к ней в кабинет. И это ободряющее признание её силы и власти: они обращаются не к её избранному, они больше не игнорируют её, они обращаются лично к ней. Созрели.

— Не согласны! — гордо заявляет седовласый Авардан.

У этого огненного вспыльчивого дракона уже случались проблемы с подчинением. И лицо наглое, манеры такие раздражающие, взгляд, полный превосходства, словно он одолжение делает, с ней говоря. Его Ланабет с удовольствием поколотит, чтобы утвердить здесь свою власть.