– Ох, наконец-то я тебя нашла. – Стефани тоже обняла его за талию, сжав ладони в кулаки. – Я подумала, случилось что-то страшное.

Хэтерфилд схватил ее за руки и прижал спиной к стене. Он пристально посмотрел на нее. Его взгляд горел решимостью.

– Кое-что правда случилось. Слушай, вся эта толпа пришла сюда из дома твоего дяди на Парк-лейн. Там что-то пошло не так, и разгорелась драка.

Стефани схватила его за лацканы.

– Эмили! – воскликнула она.

– О ней ничего не известно. Я вообще пока мало знаю. Были выстрелы. Приезжала полиция. Всех гостей выставили на улицу, и в итоге они приехали сюда, на единственный достойный бал в городе. – Он пригладил свои растрепанные волосы и взял Стефани за руку. – Пойдем. Я не знаю, что там произошло, но уверен в одном – мне нужно увести тебя отсюда.

Хэтерфилд покрепче прижал ее к себе и быстро повел по коридору. Стефани, не раздумывая, послушалась его. От тревоги у нее кружилась голова.

– Но с ней ведь все в порядке, да? Кто-нибудь говорил об Эмили?

– Ее никто не видел.

– Это хорошо?

– Надеюсь, что да.

Они дошли до лестницы, ведущей к черному ходу. Хэтерфилд побежал вниз, увлекая ее за собой, побуждая двигаться так же быстро. На его красивом лице застыла мрачная решимость. Стефани вспомнила слова мистера Райта, подумала о леди Шарлотте и герцогине. Но все вопросы замерли у нее на губах, когда перед ее внутренним взором встал образ Эмили – дорогой, нежной, робкой сестры, в которую летели пули из револьверов убийц.

Они оказались на первом этаже. Там вереницей из кухни торопливо шли слуги, нагруженные бутылками и подносами.

– Нам сюда, – коротко бросил Хэтерфилд и повел ее за собой по коридору к черному ходу. Мимо Стефани мелькали стены и двери. Спотыкаясь, она поднялась по ступеням, выскочила через дверь и оказалась в саду, через который вилась дорога к конюшням. Хэтерфилд остановился и три раза свистнул.

Из дома позади них доносились звуки веселья, впереди, за стеной, шумела лондонская улица. В саду же была тишина.

И вдруг раздался свист, такой же, какой издал Хэтерфилд.

– Пойдем. – Он взял ее за руку и повел через ворота на конюшню. Мгновение спустя Стефани уже стояла на брусчатой дороге и к ней подъезжала двуколка Хэтерфилда.

– На Парк-лейн, – сказала она кучеру, запрыгивая внутрь.

– На Парк-лейн, – почти одновременно с ней произнес Хэтерфилд, усаживаясь рядом, – но сначала мы остановимся у апартаментов доходного дома Алберта.

Двери захлопнулись.

– Мы едем к тебе на квартиру? – спросила Стефани. – Но зачем? Чтобы взять револьвер для меня? Переодеться?

Экипаж поехал вдоль конюшни, завернул за угол и выкатился на Белгрейв-плейс. Хэтерфилд удобнее устроился рядом со Стефани и опять набросил ей на плечи фрак, хранивший тепло его кожи.

– Даже не думай об этом, – сказал он.

– Тогда зачем…

– Ко мне на квартиру едем не мы, а только ты. А я поеду дальше на Парк-лейн, чтобы разузнать, что там случилось.

Стефани даже вскрикнула от возмущения.

– Я ожидал, что ты выйдешь из себя. И понимаю: тебя ничто не остановит. Вот почему везу тебя ко мне, а не на Кэдоган-сквер.

– Какая разница? – Стефани вскинула голову. – Ты же знаешь: стоит тебе уехать – и я убегу следом.

– Потому что дома у меня сейчас сидит хоть и частенько пьяный, но очень ловкий парень по имени Нельсон. – Хэтерфилд крепко обнял ее за плечи, словно боялся, что она решит прямо сейчас выпрыгнуть из кареты, чтобы самой добраться до сестры. – И даже ты, моя храбрая девочка, не сможешь сбежать от Нельсона.

Стефани проснулась в час пятнадцать ночи от ощущения, что кто-то зашел в квартиру.

Она совсем не собиралась спать. И потому целый час бродила по пяти комнатам квартиры Хэтерфилда, постоянно ощущая на себе пристальный взгляд Нельсона. Он следил за ней, скрестив руки на необъятной ширины груди, и оказался именно таким чересчур бдительным, каким его описывал Хэтерфилд. И еще совсем неразговорчивым. Стефани пыталась задавать ему вопросы, но односложные ответы так ее раздражали, что она в итоге вбежала в спальню хозяина и с облегчением захлопнула за собой дверь.

Стефани подошла к окнам, но высота в пять этажей не располагала к побегу. Она сложила руки на груди и огляделась по сторонам. Итак, это была спальня Хэтерфилда – большая и опрятно застеленная кровать, напротив нее – комод, на котором стояло самое простое зеркало для бритья. Большой платяной шкаф. Еще был письменный стол и удобное кресло, обитое синей материей, цвет которой вдруг напомнил Стефани глаза Хэтерфилда. У нее сжалось сердце.

Итак, он оставил ее тут. Сказал, чтобы чувствовала себя как дома, и на прощанье поцеловал в губы. Даже предложил принять ванну.

Но, конечно, ни о какой ванне не может быть и речи, когда Эмили грозит опасность и вообще неизвестно, где она сейчас, а Хэтерфилд опять рискует собой ради нее, Стефани. Но – и она посмотрела на серебристое платье, которое было так прекрасно на балу, а сейчас выглядело совсем не к месту, – переодеться ей точно надо.

Стефани подошла к гардеробу и открыла его. Там висело несколько костюмов, прекрасно пошитых и в отличном состоянии, на верхних полках лежали шляпы, на нижних она увидела до блеска отполированные туфли.

За шляпами что-то блеснуло. Стефани отодвинула в сторону фетр и солому и нашла целую коллекцию кубков и медалей, на которых было выгравировано, в каких гонках их получил Хэтерфилд. И везде стояло его имя – Дж. М. Ламберт. Джеймс. Ей никогда не хотелось назвать так любимого. Это имя принадлежало герцогине и леди Шарлотте, потому от него веяло напускной фамильярностью, за которой скрывается предательство. Но какое имя скрывается под инициалом «М.»? Может быть, ей понравится называть его им после свадьбы. Когда они станут мужем и женой и будут лежать в объятиях друг друга, «Хэтерфилд» покажется ей уж слишком длинным и официальным.

Стефани провела по рукаву пиджака из коричневого твида, в котором он ходил вчера. И который она своими руками сняла с его огромных плеч.

Хэтерфилд. Желание скорей увидеть его охватило ее так внезапно и с такой силой, что Стефани не смогла перевести дыхание. Она прижала руку к груди и заморгала, отгоняя слезы.

Пусть с ним все будет хорошо. Пусть с ними обоими не случится ничего ужасного. Пусть Хэтерфилд вернется к ней, целый и невредимый, и тогда она крепко обнимет его и будет любить всю ночь.

И больше никогда не отпустит.

Стефани взяла зеленый халат Хэтерфилда и медленно, с трудом, но все же сняла с себя платье, нижние юбки, корсет и сорочку. Она запахнулась в халат, и сердце сладко сжалось, когда ее вдруг коснулся запах его крема для бритья, спрятавшийся в бесконечных складках материи. Шелковая подкладка ощущалась кожей, как ласка. Только сейчас Стефани поняла, насколько она устала, физически и душевно, и буквально упала в кресло.