Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лера-а-а, – послышался игривый голос Виктора из дома.
Стою, не шелохнусь, обратно зайти в дом не решаюсь – ведь придется с Абловым находиться наедине, смотреть любовнику прямо в глаза, что-то ему говорить, ночью-то мы не особо болтали…
Я взяла себя в руки, долго бегать от Виктора все равно не получится, надо как-то справляться со своей скованностью и учиться общаться с ним в новом своем статусе.
Аблов в расслабленной позе сидел на кровати, причем голышом, лишь стратегически важное место было прикрыто одеялом. Вроде бы уже и так и сяк, с разных ракурсов я любовалась Виктором, да и не только любовалась, а касалась его, обнимала и ласкала, но все равно его тело, грация хищника и мужская красота завораживали. Неужели он достался все-таки мне? Даже не верится.
– Иди сюда, – гипнотизируя взглядом, улыбнулся Виктор и похлопал ладонью рядом с собой.
– Не-а, – продефилировала я мимо Аблова и присела на табурет, стоявший возле печки. – Вам, больной, велено было лежать и сил набираться.
– Что значит не-а?
Виктор одним махом скинул с себя одеяло, встал и в чем мать родила потопал ко мне. Потом мы немного поиграли с ним в салочки, в итоге вновь сломали ножку кровати.
– Вить, а тебе не кажется, что мы ошиблись? – лежа на груди Аблова и вырисовывая на ней пальцем узоры, спросила я.
– Ты это о чем? – поднял голову Виктор.
– О том, что мы не полетели вместе с мамой на остров, а остались в стране.
– А-а-а, – голова Аблова вновь рухнула на подушку. – Мне еще со вчерашнего дня так казалось. Что предлагаешь?
– Уехать, – уверенно ответила я. – Охранники у нас никакие. Утром чуть окно им в машине не выбила, чтобы разбудить. Потом ты болеешь. То, что сейчас температуры практически нет, это еще не значит, что она вновь к ночи не поднимется. Да и соседка эта… Анна Павловна почему-то мне не понравилась. Попой чую, она еще тот фрукт, а пятая точка обычно меня не подводит, все как есть говорит.
– Попа у тебя, Лера, что надо, – Аблов ущипнул меня за правую ягодицу, а потом и звонко шлепнул по ней, – ей надо во всем доверять и слушаться ее. Так что встаем и уматываем отсюда.
Пока я бегала по дому и складывала в сумку вещи, которые успела достать, Виктор вставил в телефон симку и позвонил полицейскому, тому, что нас уговорил не уезжать. Аблов нетерпящим возражений тоном сообщил, что мы передумали и уже сегодня вечером покидаем страну.
– Ну, что он сказал? – спросила я, когда Виктор сбросил вызов.
– А что он мог сказать? Просто смирился с положением дел. Единственное, попросил его подождать – он примерно через полтора часа подъедет с еще одним экипажем, и они нас проводят в аэропорт, – вновь вынимая симку из телефона, сказал Виктор и хитро подмигнул: – Есть идеи, как убить час и тридцать минут?
На непрозрачный намек я ничего не ответила, а, подойдя к окну, выдохнула с досадой:
– Опять эта Анна Павловна пожаловала. Вон, – ткнула я в женщину пальцем, – возле машины наших горе-охранников суетится. Если не ошибаюсь, чем-то парней угощает. Термос им, что ли, в салон сует и какой-то пакет. Сейчас ведь и сюда явится.
– Знаешь, если у соседки в термосе горячий кофе и она нам его принесет, то я не против ее потерпеть, – приобняв меня со спины, сказал Виктор и тоже выглянул в окно. – Ну а если Анна Павловна еще чего съестного прихватила с собой, так вообще встречу ее с распростертыми объятиями. Есть хочу до ужаса.
Как я и предполагала, женщина вскоре постучалась к нам в дверь, да не с пустыми руками. На радость Виктору и его животу, соседка принесла отвар из шиповника и домашние пирожки – это она так сказала. Но когда мы втроем сели за стол и принялись за угощение, отвар из шиповника мне очень напомнил сладкий чай, который имеется в ассортименте каждого магазина. А еще я не поняла, зачем этот «отвар из шиповника» Анна Павловна налила в термос, напиток-то был не горячий и не холодный, а вполне себе комнатной температуры.
С пирожками – отдельная тема. Женщина уверяла, что пирожки с капустой только сегодня утром состряпала, но вид у них был залежалый, а вкус – хоть ногти мне плоскогубцами вырывай – магазинный. Сама соседка ничего не ела и не пила, я ограничилась лишь двумя глотками напитка и пару раз пирожок откусила, зато Аблов набросился на еду, как будто три дня не ел.
Когда Виктору попался пирожок не с капустой, а с луком и яйцом, я окончательно убедилась, что Анна Павловна – лгунья. Продукты в магазине купила, а зачем-то выдала за свои. И вроде бы не было в этом ничего криминального, просто одинокая женщина решила сделать соседям приятное – накормить их – и чуток солгала, но…
Смотрю, как Аблов ест, а внутри растет и крепнет протест. Вот нехорошее у меня предчувствие, и все тут!
Не выдержала, резко встала и, можно сказать, вырвала из рук Аблова пирожок:
– Все, наелся уже.
Аблов, мягко сказать, опешил и поднял на меня глаза, полные непонимания, даже негодования.
Я попыталась в свой взгляд вложить мысль: «Не спорь и не обижайся, я потом все объясню». Боялась, Виктор не поймет, но он кивнул и с улыбкой сказал:
– Ты права, надо уметь вовремя останавливаться.
Я собрала в пакет все оставшиеся пирожки и вручила их соседке вместе с термосом.
– Спасибо за угощение, а сейчас простите, но вам пора, нам надо собираться в дорогу, – сказала я, взяла женщину под локоток и почти насильно вывела из дома на улицу.
Да, поступок невежливый и, скорее всего, позже я буду сгорать со стыда, вспоминая, как чуть ли не взашей выгнала Анну Павловну, но это будет потом. А сейчас мне кажется, что я все правильно сделала, хоть и не могу этого объяснить.
– Лера, а ты чего взъелась на этот божий одуванчик в цветастом платке? – спросил Аблов, отодвинув занавеску в сторону и наблюдая из окна, как
