– Да иди ты!

– Приезжай уже скорей.

– Как там моя подмена?

– Не знаю. Чисто всё. В доме. Не знаю.

– Значит, опять один сидишь?

– С книгой. Когда вернёшься?

– Я же сказала когда.

– Помню. Просто так. Твоего тарахтения-бурчания не хватает.

– Поговори с Суховым. Он может помочь.

– Мадам, сенатор-олигарх Орлов – каста неприкасаемых. Не слышала про таких? И потом. Его законная супруга рядом с ним, появляется в обществе. Всё в порядке. Кому тут помогать? Всё в порядке.

– Ты ведь знаешь, что это не так.

– Знаю. И она знает.

Мадам услышала, что он себе что-то налил.

– Вы хоть общаетесь?

– Нет, – сказал он. – Только то, что я тебе рассказал. Мудрый Кирилл Сергеевич отобрал у неё телефон. Почта и все другие средства коммуникации только под его личным контролем. Может, и правда, надеется, что она одумается.

– А ты?

Помолчал. Чего-то там глотнул.

– Думаю, что теперь мне от этого было бы больно.

– Ты что-то пьёшь? – спросила она строго, словно действительно усыновила его.

– Воду. Но лучше б пил. Шутка. Работаю, не волнуйся. Странно, но идёт очень неплохо.

«Не может без давления, – подумала Мадам. – Хотя то, что он рассказал… Такой психушки даже в его книгах не было».

– Ольга не хотела его обидеть, мы это не раз обсуждали с ней… Надеялись, что само устаканится. Потом стало ясно, что не устаканится. А потом… возникло подозрение, что он следит за нами.

– Да, ты говорил.

– Первый раз соглашусь с твоим бубнёжем: давно нам надо было решать. С ней.

Она улыбнулась: похоже, парень и вправду прикипел к своей пассии. Может, у них впервые такое у обоих, вот и не могут определиться. Сложные больно! Или просто боятся. Жить вместе – это не шуры-муры на стороне крутить. Вот и надо решать! Никого силком не удержишь, если человек хочет другого. А если тебе это не надо…

– С голоду не помрёте, – сказала ему Мадам. – Муж у неё очень обеспеченный, видите ли… А если только деньги…

– Она другая, поверь, – Мадам вдруг услышала в его голосе вместо привычных беспечности и пофигизма прямо-таки нежность, и даже успела удивиться: точно, втюрился. – Увидишь. Давно следовало познакомить вас лично.

– Вряд ли жён олигархов и светских красавиц знакомят со своими уборщицами, – подначила его Мадам.

– Опять бубнишь, – сказал он, но уже хоть не так кисло.

– Надо же было тебя как-то оживить, – посетовала она. – А чего: говорю, как есть: пока была жена олигарха, то… А теперь она стала твоей Ольгой, и ты решил познакомить двух оставшихся на планете людей, которые ещё в состоянии выносить твоё общество.

Он ухмыльнулся. Выговориться надо было, ему это как терапия. Но скрытный, бобыль, холостяк бестолковый, а её он сам выбрал. Психотерапевтом назначил себе уборщицу. Выходит, и к ней прикипел за эти три года, что работает у него. И пока не появилась Ольга, уже года с полтора как, у него в жизни вообще бардак был. Так что, давай, знакомь. Посмотрю на девку, в какие руки тебя, бобыля, передаю. Заочное знакомство – это всё хорошо, приветы друг другу, даже подарки по праздникам. Фотку её показывал – правда, красотка, и глаза вроде хорошие, хоть и чудные. Но когда вместе с побрякушками к празднику Ольга начала передавать ей вещи для ребёнка, хорошие вещи, и размер никогда не путала, Мадам поняла, что она, скорее всего, хороший человек, а бобыль доиграется и потеряет девку.

– Как это ты сказала: «твоя Ольга», – голос наконец сделался беспечно-весёлым. – Арина Родионовна ты моя.

– Опять умничаешь?

– Преклоняюсь.

– Болтун.

– Знаешь, она успела сообщить, что телефон охранника, забыл, видимо, – голос вновь зазвучал серьёзно. – Что ей надо очень много всего мне сказать. И чтоб я не доверял Аркаше.

– Аркаше? Этому…

– Да, мой издатель. И чтобы поговорил с её помощницей, Гризли.

– А ты?

– Я?! Не доверять издателю, который напечатал все мои книги? И если не во мне, то в доходах от них души не чает?

– Что она ещё сказала?

– Только это. И то скороговоркой.

– Только?!

– Мадам! – укорил он. – Нет, конечно. Кое-что до этого. Но это было личное. Потом охранник вернулся.

– Беспокоишься за неё?

– Немного. Хотя она уверяла, что ей ничего не угрожает. Мы и минуты не проговорили.

– Что собираешься делать?

– Встретиться с Орловым. Но сначала предупрежу её, конечно.

– Ты это… аккуратней там.

– Не беспокойся.

«Совсем я не вовремя уехала, – снова подумала Мадам. – Вот, надо подлечиться немного, да ещё забрать ребёнка. Не может девочка там одна уже…»

Платил-то он ей неплохо. На лечение хватало. Но…

– Слушай, ты же в роуминге, – спохватился он. – А мы столько болтаем. Сейчас положу тебе денег.

– Не надо. Справлюсь.

– Слушай, два человека на планете, которые не испытывают ко мне ненависти… – ухмыльнулся. – Я хоть могу о них позаботиться, как умею? И так не очень получается.

– Да ничего, – улыбнулась. – Ты учишься. О себе позаботься.

– Со мной всё нормально.

Мадам чуть отстранилась от телефонной трубки. Её бабка, конотопская ведьма, поспорила бы с последним утверждением. Мадам унаследовала совсем чуть-чуть от её талантов: немного гадала на картах и смутно чувствовала это, то, что её бабка назвала приближением тьмы.

– А что с этой вашей Гризли? – спросила она.

– Не до неё было, как понимаешь. Сегодня звякну после работы. Ладно, перечница, приезжай уже. Без тебя твой пылесос гудит как-то особенно отвратительно.

– Сам перечница. Терпи, недолго осталось, через вторник уже буду драить твой кабинет. А пока береги себя там.

Мадам убрала свой мобильный в сумочку и вдохнула полной грудью свежий утренний воздух. Хорошо, что они поговорили. Нахмурилась. Доиграется он со своими книгами! Так дразнить судьбу… Как говорится, дёргать тигра за усы. Следователь Сухов, более чем видный мужчина, имел все основания подозревать его: тот, кто убил всех этих несчастных женщин, почему-то копировал его книги. И называл это «игрой». Бабка, конотопская ведьма, наверное, знала бы почему…

– Они оба видели тьму, только смотрели, приоткрыв разные двери, – несколько монотонно пробормотала Мадам.

Копировал – да. Её работодатель сам рассказывал о подражателях. Но как такое возможно, чтобы теперь тот, другой, опережал? Её бабушка могла бы дать ответ? Вряд ли. Такого в природе быть не может, не должно. Или Мадам чего-то не знает. Или она чего-то не помнит.