Миновав арку, мы оказываемся в просторном светлом помещении, состоящем из трех нефов равной высоты, образованных восьмью группами мраморных колонн, которые поддерживают величественный крестообразный свод. Эта строгая и изящная постройка являет собой чистейший и красивейший образец ранней английской готики, сменившей переходный стиль, воплощенный в архитектуре Круглого нефа. Эта часть здания залита солнечным светом, исходящим из многочисленных стрельчатые окон. Совершенные пропорции стройных мраморных колонн, красота и богатство убранства, легкость и воздушность конструкции придают постройке вид сказочного дворца.

Внутреннее трехнефное пространство образует два ряда опор, в каждом из которых по четыре группы колонн. Как и в Ротонде, опоры представляют собой пучок из четырех мраморных колонн, на капители которых опираются стрельчатые потолочные арки. Вдоль стен церкви, на одной линии с опорами, расположены группы из трех тонких колонн: центральный столб, закрепленный по центру металлической стяжкой, – из темного блестящего пурбекского мрамора, боковые пилястры – из светлого канского камня. Основания этих колонн покоятся на каменном бордюре, который тянется по всей длине церкви. Боковые колонны, идущие параллельно основным опорам, поддерживают стрельчатые арки, образующие сводчатый, некогда украшенный росписью потолок.

Боковые колонны образуют с каждой стороны пять простенков, в них расположены тройные стрельчатые окна. Чередование окон и узких светлых простенков придает зданию необычайную легкость и очарование.

В торцевой восточной стене церкви имеется три группы окон. Тройные стрельчатые окна в южном и северном нефах той же величины и формы, что и боковые. Центральное окно надалтарного триплета заметно шире, над пазухами арочных сводов окна можно увидеть небольшие розетки в виде четырехлистников; по обеим сторонам окна просматриваются скульптурные изображения двух венценосных особ, предположительно это портреты короля Генриха III и его королевы.

В скором времени в эти окна вставят витражные стекла, на древних камнях Темпла вновь заиграют разцветные блики, и храм обретет прежнее великолепие. Ниже окон, за главным алтарем, имеется сакрариум – три ниши, в которых в стародавние времена хранили священные сосуды. В центральной нише, увенчанном круглой аркой, хранились золотой потир и патена[529], скрытые завесой и заслонкой; в боковых нишах хранились серебряные сосуды для вина и воды, алавастр с миром, алтарные покрова (корпорал, воздуха) и прочая церковная утварь. На каменной кладке вокруг ниш видны следы засовов и дверных петель.

Эти ниши были обнаружены после того, как снесли массивную дубовую заалтарную перегородку, которая нарушала гармонию восточной части церкви.

Подле главного алтаря после снятия дубовых панелей в южной части здания была обнаружена изящная мраморная писцина, или лавакрум, – двойная чаша с водостоком в мраморной нише, украшенная двумя миниатюрными арками, покоящимися на изящных мраморных колоннах. Один резервуар использовали для омовения потира и литургических сосудов, в другом священник омывал руки перед освящением хлеба и вина. Вода, изливаемая служкой на руки священника, уходила через отверстие на дне лавакрума по трубам за пределы храма. Этот интересный памятник древности был бережно восстановлен и заслуживает внимания ценителей древностей[530].

Рядом с писциной, в южной стене, имеется маленькая изящная ниша, где помещались кувшин, таз и полотенца. Напротив, у северной стены здания, можно увидеть дверцу, которая вела в ризницу, или табернакль, где хранились облачение, богослужебные книги и утварь, в том числе дароносица, предназначавшаяся для причащения больных братьев[531].

В центре северного нефа церкви на возвышении был установлен орган, так как в Круглом нефе для него не нашлось места. Слева от органа, рядом с аркой, соединяющей две части храма, имеется маленькая дверь в нормандском стиле, за которой имеется темная винтовая лестница, ведущая в трифорий – галерею над клуатром Ротонды, а также к Покаянной келье.

Это мрачное место одиночного заключения, устроенное в толще церковной стены, не более четырех футов и шести дюймов в длину и двух футов шести дюймов в ширину[532]. Человек, запертый в этом каменном мешке, не мог ни лечь в полный рост, ни развернуться. Источником света и воздуха в ней служат две узкие бойницы, одна из них, с восточной стороны, выходящая внутрь церкви, обращена на главный алтарь, чтобы заключенный мог видеть и слышать мессу, другая – выходит в Ротонду и обращена к западным вратам церкви. На каменной кладке у входа в темницу сохранились следы засова и дверных петель, а под последней ступенью лестницы пытливый глаз заметит каменную нишу, в которой оставляли хлеб и воду для узников.

В этот жуткий карцер помещали непокорных и провинившихся братьев-тамплиеров, тех, на кого была наложена суровая епитимья. Ее мрачные тайны похоронены в молчаливой могиле, но одна печальная история страданий и ужаса, связанная с этим местом, стала известна.

Несколько братьев лондонского Темпла на допросе поведали папским инквизиторам о горестной смерти рыцаря брата Уолтера ле Бачелора, главного прецептора Ирландии, который за неповиновение Великому магистру Храма был закован в цепи и закрыт в Покаянной келье, где скончался, не выдержав невыносимых тягот заточения. Усопшего вынесли из кельи на заре, и он был погребен братом Джоном де Стоуком и братом Радульфом де Бартоном во дворе, между церковью и Темпл-Холлом[533].

Дисциплина в Темпле была строгой и до чрезвычайности суровой. Некий свидетель рассказал, что непокорных братьев заковывали в цепи и держали в подземельях Темпла так долго, сколько магистр считал нужным, чтобы спасти их души от мук ада, иным братьям не суждено было вновь увидеть солнечный свет[534]. Кроме того, провинившихся тамплиеров магистр самолично подвергал бичеванию по обнаженной спине в Темпл-Холле, нередко их пороли плетьми по воскресеньям в церкви на глазах у всей общины.

Брат Адам де Валианкур, рыцарь знатного рода, решил оставить орден, но вскоре, охваченный угрызениями совести, пожелал вернуться в общину. Магистр определил ему наказание: есть в течение года на земле вместе с собаками, поститься четыре дня в неделю, вкушая лишь хлеб и воду, а по воскресеньям подвергаться бичеванию в церкви перед главным алтарем в присутствии всей общины[535].