Жоффруа де Мандевиль, 1-й граф, в память которого был воздвигнут этот монумент, был одним из самых жестоких «мятежных баронов», которые опустошали и держали в страхе всю Англию в период правления короля Стефана Блуаского. Он был сыном прославленного воина Вильгельма де Мандевиля, участника Нормандского завоевания Англии, который доблестно сражался в битве при Гастингсе рука об руку с Вильгельмом Завоевателем. За верность суверену и необычайную храбрость Вильгельм де Мандевиль получил обширные владения в Эссексе и других графствах Англии числом 118, а также посты шерифа Лондона и констебля замка Тауэр. От своего отца Вильгельма де Мандевиля и матери Маргариты, дочери и наследницы великого Эдо Дапифера, сенешаля при короле Вильгельме, сэр Жоффруа унаследовал огромное состояние в Англии и в Нормандии. По восшествии на престол король Стефан вернул Жоффруа утраченные в годы правления Генриха I владения и титул графа Эссекса и отправил на остров Или для подавления восстания, которое подняли Болдуин де Ревьер[562] и Найджел, епископ Или[563].

В 1136 году он основал большое аббатство Уолден в Эссексе, которое было освящено епископами Лондона, Или и Норвича в присутствии сэра Жоффруа, его жены леди Рогезии и его тенантов[564]. Во время войны между Стефаном и королевой Матильдой за наследование трона Жоффруа встал на сторону Стефана, но в 1141 году после рокового исхода кровавой битвы при Линкольне, когда король попал в плен, он, как и большинство других баронов, присоединился к партии Матильды, ибо королева, понимавшая, сколь велики его авторитет и могущество, приложила немало усилий, чтобы привлечь его на свою сторону. Она утвердила его в должности констебля замка Тауэр, даровала ему наследственную должность шерифа в нескольких графствах, большие владения, как в Англии, так и в Нормандии, а также освободила от долгов отца и наделила привилегиями[565]. Матильда вошла в Лондон, однако вскоре там вспыхнуло восстание горожан, и ей пришлось бежать из столицы. В сражении при Уинчестере ее войска были окончательно разбиты. Король был освобожден из тюрьмы, и Жоффруа вновь принес ему клятву верности. Однако вскоре, в 1143 году, король отважился на смелый шаг – захватил в плен графа и его тестя Обри де Вера, когда они, ни о чем не подозревая, прибыли к королевскому двору в Сент-Олбансе.

Графа Эссекса обвинили в государственной измене, вынудили сложить полномочия констебля Тауэра и отказаться от нескольких укрепленных замков в Эссексе – такова была цена его свободы[566]. Но как только он оказался на свободе, то бежал в Кембриджшир, где созвал своих вассалов и стронников и поднял знамя бунта. К нему примкнули толпы разбойников и авантюристов. Во главе этой пестрой, но могущественной и многочисленной армии он совершал набеги на королевские владения, захватывал замки и обители, грабил слуг короля и разорял города; более других от деяний «мятежного барона» пострадал Кембридж. Какое-то время Мандевилю и его своре удавалось уходить от возмездия, скрываясь на болотах острова Или от войска короля Стефана, который бросил отборные силы на поимку бывшего сторонника. Но до тех пор, пока фортуна была на стороне графа, он не страшился ни Божьего, ни государева гнева и совершал самые ужасные злодеяния. Говорят, он посылал шпионов, чтобы те под видом странников останавливались на ночлег у милосердных поселян и горожан, с тем чтобы выяснить, есть ли в их домах чем поживиться, а затем похищал самых зажиточных из них с целью получения выкупа[567].

Водным путем он добрался до аббатства Рамси и на рассвете, когда монахи почивали после всенощной, вероломно ворвался в обитель Святого Бенедикта, выгнал братьев из келий и разместил в аббатстве своих солдат, превратив его в неприступный форт. Сокровища монастырской ризницы – золотые и серебряные литургические сосуды, златотканые ризы, облачения священников и певчих, украшенные драгоценными камнями, и прочие ценности – пошли на оплату наемников графа[568].

Монахи, авторы исторических хроник того времени, с ужасом пишут о его кощунственных деяниях. «Он не убоялся, – повествует Уильям, монах из Ньюбугра, живший в правление короля Стефана, – превратить святую обитель в логово разбойников и обратить святилище Господне в обиталище Дьявола. Он разорил близлежащие провинции постоянными набегами и, до крайности осмелев от неизменно сопутствовавшей ему удачи, вознамерился напасть на самого короля Стефана. Воистину, безумная ярость и безнаказанность застили ему очи. Казалось, Господь спит и его боле не заботят ни дела человеческие, ни дела собственные, то есть церковные. Праведным работникам его виноградника оставалось лишь взывать к милости его: «Восстань, Господи, защити дело твое… доколе будут твориться бесчестья и доколе враг будет поносить имя Твое?!» Но, как говорит апостол Павел: «Бог, желая показать гнев и явить могущество Свое, с великим долготерпением щадил сосуды гнева, готовые к погибели, дабы вместе явить богатство славы Своей над сосудами милосердия» (Рим., 9), и наконец поразил врагов своих. Гибели нечестивца предшествовало страшное знамение – на стенах церкви выступили капли чистой крови, – свидетельство скорой кары на суде Господнем за его чудовищные преступления».

За святотатство и нечестивость сэр Жоффруа был отлучен от церкви, но, презрев знамение Небес, он осадил королевский замок в Беруэлле. После успешной атаки, которая привела его к крепостным стенам, он, желая охладить разгоряченную под палящим солнцем голову, снял шлем. В то же мгновение один из защитников крепости пустил стрелу, однако стрела эта, как показалось, нанесла лишь небольшой ущерб графу. «К небольшой ране, – сообщает наш достойный монах из Ньюбурга, – поначалу отнеслись без должного внимания, однако же через несколько дней она погубила его, так что неистовый барон, обременный церковным проклятием, отправился в ад»[569].