на холодных тарелках, – возмущался он.

– О, чистая Барбара Пим![61] – усмехнулась мама.

Мистер Холт похлопал меня по плечу и сказал, что уезжает, ему надо закончить с документами по инвентаризации.

– Но вы не увидите, как Сью выпрыгивает из окна, – огорчилась я.

– Я уже видел ее трюк раньше и, убежден, увижу еще не раз, – заверил он, и это правда, потому что Сью теперь наша общая собака, у него будет немало шансов видеть ее.

– Поздравляю со свадьбой, – сказала я и похлопала его по руке.

– Спасибо за все, дорогая, – ответил он.

Прибыла миссис Лонглейди с тортом «Чокка-Чокка» по секретному фамильному рецепту; к моему удивлению, она украсила его фигурками жениха и невесты, а сверху написала глазурью витиеватыми буквами «Мистер и Миссис», как будто это НАСТОЯЩИЙ свадебный торт, хотя так не планировалось (моя сестра соорудила сердечко из четырех кексов). Мама выразила соответствующую благодарность, и миссис Лонглейди, перехватив инициативу, предложила ей разрезать торт и загадать желание на будущее.

– Где жених? – проорала миссис Лонглейди, как будто была близкой подругой жениха и невесты. – Ему пора разрезать торт и загадывать совместные желания.

– Он сбежал на склад, – сообщила моя сестра.

– Сбежал, – возмутилась миссис Лонглейди, – от своей молодой жены, не разрезав свадебный торт? Это же самая важная церемония.

– Ага, – согласилась моя сестра. – Но ваш торт – не официальный свадебный, так что не переживайте.

Мама оказала честь торту миссис Лонглейди и разрезала его вместе с Крошкой Джеком – который этому очень обрадовался, раз уж его лишили возможности провести маму к алтарю, – и мама загадала желания от своего имени и от имени мистера Холта, но все тут же испортила, выпалив желания вслух, так что они вряд ли теперь сбудутся, потому что их нужно хранить в тайне, в глубине сердца – ну, вероятно.

– Я бы хотела гармонии, – сказала мама.

Я покосилась в сторону Майка Ю, ведь «Гармонией» называлась лодка, которой мы любовались во время романтической прогулки вдоль канала, и даже размечталась, как мы плывем к Фокстонским шлюзам и фотографируем друг друга, как мы справляемся с тяжелым механизмом. Майк Ю на меня не косился. Гармония ничего не означала для него.

Я помогла миссис Лонглейди разрезать «Чокка-Чокка» на маленькие ломтики и положить каждый на салфетку, чтобы раздать гостям. И хотя это наглость – подавать ее торт в качестве официального свадебного торта, когда на столе красовалось сердечко, сооруженное моей сестрой из готового кекса «Баттенберг», в окружении жалких капкейков Салли-Энн, – все равно было чудесно, что даже такие противные персонажи повели себя мило и серьезно отнеслись к маминой свадьбе, а кексовое сердечко мы заберем домой и съедим сами.

А еще пришла Мелоди и, к моему огромному облегчению, была такой же милой, как и прежде. И даже в собачьем ошейнике, который купила в зоомагазине около «Одеона», она прекрасно выглядела – с подведенными глазами и черными губами. Мелоди купила для моей мамы чудесный свадебный подарок – книжку любовных стихов какого-то чилийского политика. Она сказала маме, что помнит ее первую встречу с мистером Холтом, и наговорила еще много разумного и возвышенного, а в конце добавила, что всегда восхищалась моей мамой. Я гордилась, что у меня есть такая подруга, как Мелоди, и дала себе слово как можно скорее возродить наши отношения.

33

Шоумены

Ровно в 15:00, согласно расписанию, в белой пижаме с черным поясом появился Майк Ю, чтобы начать демонстрацию кунг-фу и танец. Эйлин постучала чайной ложечкой по чашке и объявила, что Майк Ю и Миранда Лонглейди, старшая помощница медсестры, представят древний китайский народный танец, а те, кто предпочитает послушать ее лекцию о здоровье кишечника, могут пройти в соседнюю гостиную. Последовал негромкий ропот, но никто не двинулся с места, всеобщее внимание приковал к себе Майк – в необычном наряде, стоявший словно в трансе, исполненный достоинства, как воин света.

В самый последний момент – Салли-Энн уже готовилась нажать кнопку на «панасонике» – рев «Кавасаки ZiB 900» Большого Смига разрушил магию, а Миранда выскочила из зала.

– Погоди, – выкрикнула она. – Не начинай пока, это Большой Смиг.

«Кавасаки» въехал в патио, его грохочущий мотор напугал нескольких дам, и они в ужасе прижали ладошки к губам.

– Что это? – нервно спрашивали они. – Кто это?

И Салли-Энн доложила:

– Это парень Миранды, Большой Смиг.

– Звучит как Дьявольский Ангел, – заметил мистер Симмонс.

– О нет, он потрясающий парень, – возразила миссис Лонглейди.

Но слова «Дьявольский Ангел» повисли в воздухе, и мы обернулись к Майку Ю, который готов был защитить нас.

– Выруби свой долбаный мотор! – проорала Карла Б. – Мы ждем танец кунг-фу.

Достаточно повыпендривавшись, Большой Смиг заглушил двигатель. Он слез с седла и, оставив «кавасаки» в центре площадки, прошел в гостиную через французское окно, не сняв ни перчатки, ни шлем. Он похож был на инопланетянина-захватчика, готового затолкать нас силой в свой космический корабль, и все собравшиеся испуганно притихли. Даже миссис Лонглейди заметно встревожилась.

Большой Смиг снял шлем, свободной рукой взъерошил волосы и внезапно оказался очаровательным парнем с веснушками и обломанным передним зубом, вылитый Гекльберри Финн, или Том Сойер, или еще какой-нибудь американский парнишка, которому можно доверять. Миранда бросилась ему на шею, и любой бы догадался, что он паркует свою тачку в ее гараже, так сказать, а Майк Ю стоял, слегка раздвинув ноги, в полной боевой готовности.

– Простите, – сказал Большой Смиг. – Вот я балбес, перепутал, подумал, сейчас наш выход.

Майк Ю сделал шаг вперед и объявил свое выступление:

– Мы представим вам современную кунг-фу интерпретацию «Ткачихи и пастуха» – китайской народной сказки о любви Цинью, юной ткачихи, и Нюланга, пастуха. Их любви не суждено было осуществиться, их разлучили, поселив на разных берегах Серебряной реки. Но раз в году, в седьмой день седьмого месяца, стая сорок образует мост, чтобы влюбленные могли соединиться хотя бы на один день.

Но, прежде чем началось выступление, мисс Тайлер подскочила в восторге, объявив, что у нее было когда-то сервировочное блюдо, на котором изображена именно эта история.

Салли-Энн все-таки нажала кнопку на магнитофоне, и звуки «Поединка кунг-фу» заполнили комнату. Майк Ю двигался, принимая разные кунг-фу позы, строго под музыку. И, несмотря на несколько нервное начало, вскоре публика уже аплодировала в такт.

Сначала Майк выступал один, потом присоединилась Салли-Энн. Смущенно прикусив губу, она махала руками и ногами в стиле карате, и вы решили бы, что она великолепная актриса, такая скромная и так озабоченно поглядывает на мистера и миссис Ю, сидящих в углу, но я-то знала, что она такая и есть на самом деле, ей просто повезло