Изучив внутреннее помещение, выбрал точку и приступил к бурению. Шум и вибрации не вызвали беспокойства музыкальных соседей: выручило устройство студии. Все было отделано звукопоглощающими материалами. Снизу – специальный ковер. Стены и пол, из опять же специальных звукопоглощающих – в мелких дырочках – плит, были фальшивыми: от настоящих их отделяли полости, заполненные минеральной ватой.

Все это пробурилось молниеносно. А кирпич «сталинского» дома крошился так легко, что амбразура была готова уже через час работы. После чего настала очередь теодолита: надо было очень точно «привязаться» к ориентирам.

Закончив, прибрался и соорудил самодельный станок для винтовки. Получилось довольно удобно. Расчетная точка прицеливания оказалась чуть ниже горизонтали ствола, траектория шла сверху вниз под малым углом наклона. Хорошо, что под малым: пуля будет преодолевать стены по короткому пути. И хорошо, что сверху вниз: ей не помешает дубовый стол в кабинете господина Прохорова.

Я лег спать в хорошем настроении. Ждать осталось недолго. Неужели у нас получится?

Гости начали съезжаться задолго до назначенного времени: никто не хотел выглядеть неуважительным по отношению к виновнику торжества. Они выходили из задних дверей больших, преимущественно черных, автомобилей, которые отгонялись водителями на специальную стоянку. Водителей тоже ждал ужин – никто из имеющих отношение к данному мероприятию не должен был чувствовать себя обделенным.

Сам же юбиляр даже слегка запоздал. Как всегда веселый, он быстро прошел сквозь строй не самых значимых приглашенных, желающих перемолвиться с ним хоть парой слов и вручить ему свой подарок.

Самые значимые так не торопились: будучи, как и сам Дато Ходжаевич (именуемый также Шераном), на вершине криминальной власти, они получат возможность засвидетельствовать свое почтение непосредственно в зале ресторана.

Среди приехавших было немало представителей и обычного мира: крупные хозяйственники, артисты, журналисты, общественные деятели. Кстати, совершенно неправильно было бы думать, что все эти люди, никогда не топтавшие зону, находятся на иждивении Дато Ходжаевича и обслуживают его интересы. В некоторых случаях, может быть, уместно было говорить об обратном: что Шеран служил интересам этих людей. В целом же все так перемешалось в постсоветской России, что вряд ли можно было отыскать крупного бизнесмена без криминального прошлого – в любом понимании криминала: от мокрухи до поразительно удачной приватизации. Равно как и крупного криминального лидера без вполне легальной инфраструктуры. Видимо, этот процесс при смене формаций неизбежен. Недаром же апологеты теорий о всеобщем равенстве утверждали, что в основе каждого крупного состояния лежит преступление.

Войдя в сверкающий зал – к торжеству специально прикупили огромные хрустальные люстры, – Шеран прежде всего поприветствовал представителей деловой прессы: их приглашение было вовсе не взяткой, а соблюдением делового протокола. Хочешь, чтобы тебя незадорого пиарили, дружи со средствами массовой информации. И Дато дружил. Не только из нужды, но и из удовольствия: человек он был общительный, разговорчивый. Да и девчонки в славных рядах бизнес-райтеров тоже попадались забавные, а к слабому полу, несмотря на юбилей, Шеран всегда был неравнодушен.

Он галантно поцеловал ручку высокой девице в облегающем малиновом платье (она намеренно подчеркнула свой рост огромными шпильками), перебросившись с ней парой фраз и при этом привычно-одобрительно заглянув в ее умопомрачительное декольте. Дато вечно поражало несоответствие: безукоризненные ножки, попка и прочие столь же совершенные анатомические детали дамы прекрасно уживались с холодным и расчетливым умом. Шеран дважды заказывал ей аналитические обзоры по конъюнктуре мирового рынка благородных металлов – одного из главных направлений его разветвленного бизнеса, – и она справлялась лучше целых научных институтов. Впрочем, в прежней жизни она и работала в одном из таких НИИ. Теперь же ее аналитический дар, подогреваемый хорошим гонораром (за последний труд – десять тонн зелени) и нелимитированными возможностями Дато по сбору информа-ции, использовался на все сто. Жаль, результаты ее трудов нельзя было публиковать, а то бы вмиг стала доктором каких-нибудь наук.

Дато с удовольствием вспомнил, как он избавился от фьючерсов на палладий еще за полгода до начала их стремительного обесценивания. Продал на самом пике! Это стоило на несколько порядков больше потраченной десятки. Не говоря уж об удовольствии личного общения с девушкой. Шеран, правда, со смущением почувствовал некоторую непривычность ситуации – обычно он завоевывал женщину и обладал ею. А здесь его не покидало ощущение, что эта талантливая хищница активно использует его самого.

«Надо будет попристальней посмотреть ее связи», – подумал предусмотрительный Дато. Смелость – ничто без осторожности и предусмотрительности. Многие только смелые уже давно сгнили в земле. И нет большой разницы, в какой – промороженной колымской, под столбиком с казенной биркой, или ухоженной московской, под мраморным памятником, выполненным лучшими скульпторами и архитекторами.

Не-ет, Дато очень любит жизнь и хочет отметить еще не один свой юбилей. Вот почему он не подошел к старому корешу, с которым давным-давно ходил во вторую свою ходку по смешному, с нынешних позиций, делу: об ограблении сельпо в деревне Мордовке. Лишь улыбнулся издали, помахал рукой и направился к столу – якобы все заждались. Напрягать его заранее не стоит, но нужные указания уже отданы: гость вкусно поест, сладко поспит, получит все удовольствия, которые только можно получить за деньги Шерана. И, довольный, уедет на роскошном джипе в свою Башкирию.

Но не доедет. Как и два его телохранителя, вместе со своими многочисленными коллегами уже вкушающие яства в соседнем зале. Приговоренный сам выбрал себе смерть: если бы он так панически не боялся самолетов, то пришлось бы придумывать иной вариант.

Дато вдруг задумался: злой умысел в действиях послезавтрашнего трупа доказан не был. Но действия-то были! И если он виновен только на 70 процентов, то уже достоин смерти.

А даже если на двадцать… В деле управления сильными личностями всегда есть смысл немножечко перебдеть. И тогда будет шанс умереть в собственной постели. Кадровая политика лидера ВКП(б) – вождя и учителя, обыгравшего свой народ всухую, – подтверждала абсолютную правоту подобных подходов.

«Да бог с ним», – отмел от себя улыбчивый Дато ненужные мысли и занял свое место за столом. За спинкой его кресла встал Виталий, единственный в этом зале телохранитель. Остальные ужинали в соседнем помещении.

Дато встал и поднял бокал. Наступила абсолютная тишина.

Возникшая вдруг тишина насторожила молодого усатого официанта, ловко несшего на вытянутой руке поднос, на котором стояло серебряное ведро со льдом и бутылкой шампанского. То стоял гомон, образуемый множеством разом, пусть и негромко, говорящих людей. Сколько было человек в зале – никто не считал. Но только столовых приборов было заказано более двухсот пятидесяти.