Форум, Палатин, Капитолий, Колизей — все эти места овеяны древностью, окружены легендами и переполнены туристами. Но в отсутствие иноземных толп и громогласных гидов жизнь там замирает. Трудно представить романтический фильм, где чувства героев зарождались бы возле храма Сатурна или под Аркой Константина.

Зато Марсово поле живет настоящей жизнью. Ранним утром в узких улочках открываются кофейни, брокер в галстуке слезает с велосипеда, пьет у стойки (так дешевле) обжигающую каплю эспрессо и едет дальше, мимо памятника мраморной ноге, на биржу — в храм Адриана. На Кампо деи Фьори зеленщики расставляют прилавки со свежей земляникой и помидорами. Возле фонтана Треви в пять утра — только фотограф-иностранец с огромной камерой и штативом и девушка с блокнотом и карандашами. Вокруг Пантеона лихо разъезжают мусороуборочные машины, подбирают листовки: вчера на площади прошла политическая демонстрация.

Не случайно почти все режиссеры, снимающие фильмы в Риме, отдав дань уважения Форуму и Колизею, предпочитают помещать главные моменты жизни персонажей в антураж Марсова поля.

Античный Рим был огромным городом, намного больше средневекового и возрожденческого. Когда империя стала угасать, а население сократилось в сотни раз, жизнь из монументальных кварталов и опустевших дворцов ушла, сосредоточившись в том «треугольнике», который образован крутым изгибом реки и примерно совпадает с Марсовым полем (хотя четких границ у участка с этим названием нет).

Но вот что странно: когда греческий географ Страбон, подолгу живший в Риме во времена императора Августа, в своем монументальном труде с описанием всего известного мира писал про Рим, он, во-первых, посвятил столице мироздания всего несколько абзацев, а во-вторых — сосредоточился именно на этом, казалось бы, не самом парадном участке земли. «Помпей, Божественный Цезарь, Август, его сыновья, друзья, супруга и сестра превзошли всех остальных, не щадя усилий и расходов на строительство. Большая часть этих сооружений находится на Марсовом поле, где к природной красе присоединяется еще красота, искусственно созданная. В самом деле, и величина поля вызывает изумление, так как, несмотря на столь большое число людей, которые играют в мяч, катают обруч или упражняются в борьбе, там все-таки одновременно остается место для беспрепятственного бега колесниц и всяких других конных упражнений. Затем окружающие Марсово поле произведения искусства, земля, круглый год покрытая зеленым газоном, и венки холмов над рекой, тянущихся до ее русла, являют взору вид театральной декорации, все это представляет зрелище, от которого трудно оторваться». За этим следует подробное описание Мавзолея Августа, потом — несколько беглых, дежурных слов про Форум, Палатин и Капитолий и окончательный вывод: «Таков Рим».[43]

По легенде (почти все рассказы об истоках римских реалий приходится начинать именно так), Марсово поле принадлежало семейству Тарквиниев — династии последних римских царей. Когда Тарквиниев изгнали из города, их владения перешли в пользование народа, а урожай злаков, как мы рассказали в предыдущей главе, почему-то выкинули в Тибр.

Первое и очень долго единственное общественное здание на Марсовом поле так и называлось — «Общественное здание» (Villa Publica). Поскольку его следов до сих пор не нашли, трудно с уверенностью сказать, как оно выглядело; некоторые изображения на монетах и на Капитолийском мраморном плане дают основания предположить, что это был обширный «загон», обнесенный стенами, в середине которого стояло двухэтажное здание. В этом месте в республиканские времена проводился ценз (перепись населения) и совершался набор войска.

Именно там по приказу диктатора Суллы произошло убийство нескольких тысяч сдавшихся в плен самнитских воинов. Сам Сулла в этот момент председательствовал на заседании Сената в храме Беллоны, и когда из Виллы стали доноситься стоны и крики, хладнокровно сказал замершим в ужасе вельможам: «Продолжим заниматься делом, отцы сенаторы, — это кучку смутьянов казнят по моему приказу».

Мы начнем нашу прогулку по Марсову полю с юга, со стороны Бычьего форума (который иногда не выделяют в особый район, а считают частью Марсова поля), в секторе между Корсо Витторио Эммануэле II и небольшой улицей с готическим названием Виа делле Боттеге Оскуре («Улица темных лавок»). С запада этот сектор ограничивает Виа ди Торре Арджентина, и вдоль нее, на шумной площади с трамваями, расположилась одна из самых старинных римских археологических зон.

Античные здания были обнаружены здесь в 1920-х годах, в ходе работ по расширению улиц и расчистке места под новое строительство. До строительства дело не дошло: Муссолини страшно обрадовался неожиданному археологическому открытию и, говорят, обещал расстрелять всякого, кто будет настаивать на более прагматичном использовании участка. К сожалению, раскопки провели торопливо и неряшливо, и, хотя с тех пор археология шагнула далеко вперед, многие неясности сохраняются. Главное же — до сих пор не удается точно определить, какие именно древние храмы занимают это небольшое пространство. Даже склонные к фантазиям экскурсоводы называют их так, как написано в научных книжках, — храмы a, b, c и d.

Храм A — крайний слева, если смотреть на археологическую зону со стороны Виа ди Торре Арджентина, — сохранился немного лучше других, потому что в XII веке в него была встроена церковь Сан-Никола-деи-Чезарини (или деи-Калькарари, «обжигальщиков извести»). Один из вариантов идентификации — храм Ютурны, старинного латинского божества. Этот первый в Риме храм Ютурны (позже появился еще небольшой храм на Форуме, о котором мы рассказали в первой главе) был обещан богам полководцем Гаем Лутацием Катулом в ходе последнего победоносного сражения первой Пунической войны.