Весьма вероятно, что роспуск Коминтерна является вынужденной уступкой не только демократическим союзникам, но и новому национальному сознанию, которое формируется в ходе Отечественной войны. Но, отдавая себе отчет в далеко зашедшем процессе идеологического линяния большевизма, ускоренного Отечественной войной, надо не забывать, что процесс этот еще не завершен, что рецидивы еще возможны, что роспуск Коминтерна, если даже его принимать всерьез, еще не есть бесповоротный отказ ни от социально-революционного мессианизма, ни от красно-империалистического экспансионизма. А главное, – надо не забывать, что процесс перерождения большевизма не распространяется на решающую область – на сферу политических принципов. На внутренней эволюции Советской России роспуск Коминтерна отразился бы реально лишь в том случае, если бы этот шаг был сигналом к раскрепощению рабочей самодеятельности в самой России и к отказу от режима тоталитарной диктатуры и партийной монополии. Между тем, для будущих судеб России и всего мира спасение не в показных жестах, каким была, например, новая советская конституция, а ныне является роспуск Коминтерна, т. е. формальный отказ Москвы от претензий на диктатуру над мировым рабочим движением, а в бесповоротном вступлении на путь демократизации России. Пока этого нет, на память невольно приходит изречение первого председателя Коминтерна, опороченного и убитого Сталиным Г. Зиновьева: «То, что нашим противникам представляется эволюцией большевизма, на деле является лишь тактикой, маневром…»

Но и на арене внутри пролетарской политики едва ли кое-что изменится с роспуском Коминтерна. Первая мировая война его породила, вторая мировая война его убила. Убила уже, в сущности, живой труп, жалкое охвостье, политических приживальщиков кремлевской власти.

Пространное постановление Президиума Коминтерна о роспуске, подобно пышной надгробной речи, превозносит историческую роль Коминтерна в мировом рабочем движении. Эта роль была точно велика, – но пассив решительно перевешивал актив, и общий баланс был равносилен банкротству.

Иначе и не могло быть. В сущности, Коминтерн с часа своего рождения был мертворожденным детищем. Идеологически он вырос из «левой» Циммервальда, возглавлявшейся Лениным, как реакция на крушение 2-го Интернационала, не сумевшего обеспечить единство военной политики социалистических партий по разные стороны фронта. Но Ленин проглядел лежавшую в основе этой трагедии незрелость европейского пролетариата, возложив всю ответственность на «вождей», на «реформистов», на «социал-патриотов». Предпосылкой диктатуры пролетариата, на которую существующие рабочие организации оказались неспособны, Ленин сделал диктатуру над пролетариатом – в лице ВКПб России и Коминтерна для всего мира. Третий Интернационал был создан, как организация непосредственного руководства мировым рабочим движением из одного центра – Москвы. Большевистская партия, построенная на военно-бонапартистской основе, была сделана обязательным образцом для всех секций Коминтерна. Гарантия против всех видов «оппортунизма», с которым связано, по Ленину, «предоставленное самому себе» массовое рабочее движение, заключалась отныне в подборе твердого «руководства» и в чистоте и обязательности сверху предписанной «партийной линии».

Никакого руководства мировым пролетариатом из этого не получилось. Получился перманентный раскол всех форм рабочего движения во всех странах. Получилась деморализация и коррумпирование довольно широких слоев пролетариата, вовлеченных в сферу влияния Коминтерна. Получилось политическое ослабление рабочего класса и дискредитирование социализма.

Кощунственна и по существу неправильна ссылка в ликвидационном акте Коминтерна на пример роспуска Первого Интернационала по инициативе его основателя, Карла Маркса. Первый Интернационал, в отличие от Коминтерна, не был организацией командования мировым рабочим движением. Он возник почти на пустом месте и как зерно, брошенное в землю пахарем, умер, дав жизнь росткам самодеятельного рабочего движения в разных странах: объединение социалистических партий в 1889 году возродило Интернационал, как свободный союз самоуправляющихся социалистических партий. Наоборот, Коминтерн убил демократическую основу международного рабочего движения, расколол и обессилил его. Даже самую тягу пролетариата к единству он сделал орудием своей раскольнической политики, как и дело антифашистской борьбы (Испания и Франция эпохи Народного Фронта) он разлагал и губил своим вмешательством. И разве нет уже признаков того, что и формальный роспуск Коминтерна делается его адептами исходным пунктом для новой компании проникновения в самоуправляющиеся рабочие организации с целью захвата руководства (Англия, Америка)?

* * *

Наша эпоха принудительно толкает в сторону преодоления национальной ограниченности и интернационализации во всех областях экономической, политической и социальной жизни. Тяга к международному объединению, заложенная в социальной природе современного пролетариата и в самом существе его освободительного идеала, станет непреоборимой, мы верим, на другой день после победы над черно-коричневой тоталитарщиной. Но тяга эта лишь тогда не окажется бесплодной, если рабочие всех стран окончательно отвернутся от соблазнов разрешения социального вопроса методами тоталитарной диктатуры, т. е. ценой утраты свободы, и если они, на почве восстановленной демократии, утвердят свою освободительную борьбу на основе рабочей самодеятельности и самоуправления рабочих организаций. Разумеется, объективными предпосылками для такого оздоровления рабочего движения должно явиться завоевание прочного мира на демократической основе и развитие экономического сотрудничества между народами на началах плановости, обобществления в каждой стране частных монополий, предупреждения массовой безработицы, как первых шагов в направлении социалистического переустройства общества. В эту сторону должны быть направлены все сохранившиеся от разгрома и способные возродиться силы демократического социализма и свободного профессионального движения.

Коминтерн давно уже представлял собою потухший вулкан, извергавший не революционную лаву, а пепел и удушливые газы. Но эта сталинская сопка сможет вновь стать действующим вулканом, если после победы над фашистской «осью» вновь воцарятся международная анархия и социальная реакция. Вот почему нельзя допустить, чтобы силы социального консерватизма использовали роспуск Коминтерна, как исходный пункт для сужения социальной и экономической программы будущего мира и для ущемления освободительной борьбы пролетариата в национальных и международных рамках.

«Русский патриот» (Париж, 1943–1945) – «Орган Союза русских патриотов во Франции». Этот союз был создан осенью 1943 г. В оккупированном Париже он был подпольной организацией. Профашистской газете «Парижский вестник» было решено противопоставить свою газету. Первый номер «Русского патриота» был выпущен 7 ноября 1943 г. Среди участников этого издания были поэт М.А. Струве (1890–1949), племянник П.Б. Струве, прозаик Н.Я. Рощин (1896–1956), журналист газеты «Возрождение» Л.Д. Любимов (1902–1976).

В августе 1944 г. оккупационный режим в Париже был ликвидирован. Газета вышла из подполья и была переименована – «Советский патриот» выходил до 1948 г.