хамелеона и умели быстро приспосабливаться к открывающимся возможностям. На должность руководителя экспортного отдела Том Ламонт пригласил Эдварда Р. Стеттиниуса-старшего, президента компании Diamond Match Company. Бывший спекулянт на чикагских пшеничных ямах, Стеттиниус обладал хорошо зачесанными серебристыми волосами, усами и очками без оправы. Его опрятный внешний вид отражал скрупулезное, почти навязчивое внимание к деталям. Позже военный министр Ньютон Бейкер скажет о его "почти ужасающем чувстве ответственности". Ежедневно с девяти утра до полуночи он вкалывал в штате Моргана, состоявшем из 175 человек, известных как SOS - рабы Стеттиниуса. Он не просто нанимал людей: он призывал их в армию, давил на них, доводил их до изнеможения. Один из трутней позже рассказывал: "Если кто-то увольнялся в 9 часов вечера, остальные обычно поздравляли его с тем, что он вот-вот возьмет полуотпуск".

Операция по закупке отражала масштабы и сложность современной войны. Первая мировая война казалась одновременно и примитивной, и современной, представляя собой нелепую смесь кавалерийских атак и налетов цеппелинов, пушечного огня и иприта. Бесконечные залпы смертоносных снарядов: только в битве на Марне за день разрывалось двести тысяч снарядов. Поэтому потребности в материально-техническом обеспечении были чрезвычайно разнообразны и имели решающее значение для ведения боевых действий.

Стеттиниус стал самым крупным потребителем на Земле, ежедневно закупая товары на 10 млн. долл. Он закупал, отгружал и страховал товары в беспрецедентных масштабах и стимулировал методы массового производства. По мере того как распространялась информация о его деятельности, на Уолл-стрит, 23, толпились брокеры и производители всех мастей; банк был вынужден выставить охрану у каждой двери и назначить ее в дома партнеров. Ежемесячно Стеттиниус руководил закупками, эквивалентными мировому валовому национальному продукту за поколение до него. Он жестко торговался за солонину и колючую проволоку, локомотивы и протезы.

Германский генеральный штаб не предполагал, что США смогут так быстро перейти к военному производству. Поскольку мощности заводов были загружены, Штеттиниус способствовал строительству новых заводов. Дом Моргана и Великобритания предоставили кредит компании Winchester Repeating Arms на строительство новых оружейных мощностей и выделили деньги многим другим фирмам для выполнения контрактов. К концу войны США располагали оружейным потенциалом, превосходящим аналогичный показатель Англии и Франции вместе взятых. За свои усилия Штеттиниус получил нелицеприятное прозвище "отец военно-промышленного комплекса". Даже генерал Эрих фон Людендорф был вынужден сказать, что Штеттиниус стоил союзникам целого армейского корпуса. Он стал царем американской промышленности. Борис Бахметев, глава российской промышленной миссии в США, вспоминал встречу, на которой Штеттиниус собрал руководителей крупнейших американских компаний и "обрушил на них такой ад в таких выражениях, что мне стало стыдно".

Поскольку Штеттиниус был стержнем снабжения союзников, его безопасность стала первостепенной задачей, особенно после того, как начальник генерального штаба Германии Эрих фон Фалькенхайн решил добиться победы, перерезав линию снабжения союзников. Агенты британской разведки сообщили Штеттиниусу об угрозах его жизни. Они рассказали о "некой прекрасной даме" в Нью-Йорке, которая видела немецкого агента с адресованными ему письмами. В целях безопасности семья Стеттиниуса была без предупреждения выселена из особняка площадью тринадцать акров на Статен-Айленде и переехала на Лонг-Айленд. Сам Стеттиниус провел всю войну на борту крейсера "Маргарет", стоявшего на якоре в нью-йоркской гавани. Его комната была со вкусом обставлена вазами, бельем, фарфором и серебром, подобранными известным декоратором Гарри Дэвисоном.

Банк Моргана также занимался разведывательной деятельностью в интересах Великобритании. Когда партнеры Моргана узнали о планах немецких инвесторов по скупке Bethlehem Steel, они встретились с представителями компании и попросили их передать свои акции в траст с правом голоса, что сделало оборонный подрядчик неприступным для нежелательного поглощения. В результате необычного акта доверия англичане освободили Дом Моргана от цензуры почтовой корреспонденции в Британии и за ее пределами, позволив ему сохранить собственный код, разработанный Стеттиниусом и его британским связным Чарльзом Ф. Уигхэмом из Morgan Grenfell. Поэтому на сайте в телеграммах военного времени Джек сохранил свое кодовое имя Chargeless, а Ламонт - Chalado. Придерживаясь традиций, банк не разрешал посторонним лицам иметь доступ к своей кодовой книге.

Тем не менее, экспортный департамент не имел безусловного успеха. Французы не использовали его так часто, как англичане, а британское Адмиралтейство оставалось холодным по отношению к Военному министерству - напряженность не была снята встречей Джека с первым лордом Адмиралтейства сэром Уинстоном Черчиллем. Кроме того, существовали устойчивые подозрения, что банк благоволит друзьям. Хотя контракты были распределены между почти тысячей компаний, многие крупные победители - General Electric, Bethlehem Steel, Du Pont и U.S. Steel - твердо принадлежали к лагерю Моргана.

Война оказалась особенно прибыльной для Гуггенхаймов. В 1914 г. Дом Морганов помог им организовать Kennecott Copper, крупнейшую в Америке компанию по добыче меди, в качестве публичной компании; Дэниел Гуггенхайм был частым гостем военного времени у партнера Морганов Томаса Кохрана, который входил в совет директоров Kennecott. Министерство экспорта скупало для британцев три четверти всей электролитической меди, добываемой в США, а Гуггенхаймы и многие другие делали на этом состояния. Другая компания Гуггенхайма, American Smelting and Refining, переживала бум, поскольку союзники закупали свинец для винтовок и пуль. Распределение миллиардных контрактов позволило Дому Морганов завоевать лояльность десятков влиятельных компаний.

В пределах допустимого англичане старались не допустить злоупотребления банком своими чрезвычайными полномочиями. Для расследования обвинений в фаворитизме Великобритания направила в Нью-Йорк миссию под руководством валлийского угольного магната Дэвида Альфреда Томаса, впоследствии лорда Рондды. Проживая летом 1915 г. в течение трех недель в отеле "Плаза", Томас наблюдал за работой банка и нашел работу Стеттиниуса безупречной. Правда, он доложил в Англию, что банк чрезмерно скупает акции республиканцев, и Ллойд Джордж посоветовал Дэвисону распределить богатство между ними. Дэвисон ответил, что они постараются распределить контракты по географическому принципу.

Во время пребывания Томаса в Нью-Йорке был один неприятный момент. Однажды ему позвонила секретарша из "Плазы" и сообщила, что внезапный порыв ветра выдул из окна несколько конфиденциальных записок: три листа сверхсекретной луковой бумаги вылетели на Пятую авеню. Это нарушение безопасности было настолько серьезным, что Ллойд Джордж был поставлен в известность в Лондоне. Под поздним моросящим дождем сотрудники Morgan прочесывали проспект, пробираясь под припаркованными машинами и заглядывая в водосточные трубы. Листы были потеряны. Чтобы утешить Томаса, его сотрудники взяли три одинаковых листа, протащили их через воду в ванной и показали ему, как они разлагаются.

Несмотря на доклад Томаса, англичане по-прежнему настороженно относились к банку Morgans , считая, что он вознаграждает дружественные сталелитейные, химические и судоходные концерны. Асквит утешал себя мыслью о том, что банк держит свои почесывания спины в допустимых пределах. Он писал Реджинальду