Мартино протянул стакан Бессуру, но тот отказался:

— Я выпью кока-колы.

— Ты что, верующий?

— Нет, трезвенник.

Де Пальма уже откусил от своей пиццы и выпил стакан вина. Опуская стакан, он заметил детский рисунок на ковре, лежащем на полу гостиной, — полицейскую машину с синим капотом, белыми дверями и большим прожектором на крыше. Эта наивная картинка растрогала его.

Бессур снова наполнил его стакан.

— Спасибо, сынок!

Барон посмотрел на свои часы:

— Тринадцать часов! Это уже слишком долго!

Он быстро закончил есть и выбросил остатки в мешок для мусора.

— Я сейчас позвоню Палестро. Он должен быть у себя.

Ему пришлось позвонить раз десять или двенадцать, прежде чем Палестро наконец ответил.

— Я расстался с Кристиной вчера утром, — сказал ученый. — Она должна была идти в жандармерию отмечаться как условно освобожденная.

— У вас были новости о ней с тех пор?

— Нет. Она должна мне позвонить. Мы собираемся встретиться сегодня вечером.

У Барона сердце сжалось в груди. Он закончил разговор и сердито приказал своим подчиненным:

— Идем туда!

— Ты можешь все испортить! — возразил Мартино.

— Наплевать! Я чувствую: что-то пошло не так. Ты идешь со мной, Карим. А ты, Мартино, наблюдай. Понял?

— Так точно!

Де Пальма и Бессур перебежали через улицу. Дверь дома Кристины была заперта. Консьержа или консьержки там не было.

— Черт! — выругался Барон. — Отойди назад!

Он ударил ногой точно под замком, дверь распахнулась и стукнула о стену.

Сыщики поднялись в квартиру Кристины.

Де Пальма покрутил ручку двери, и та открылась. Бессур вынул из кобуры пистолет.

Друзья-сыщики увидели перед собой коридор. Справа кухня. На столе бутылка с апельсиновым соком. Де Пальма распахнул левую дверь.

— Здесь спальня.

Постель не была застелена. На ней не было простыней. В квартире стоял прогорклый запах. Два солнечных луча пробивались через металлические ставни.

Де Пальма включил свет и подошел к двери в следующую комнату, которая, очевидно, была гостиной. Эта дверь была закрыта.

— Осторожно! — предупредил Карим. — Я тут что-то не улавливаю.

— Что именно?

— Когда человек выходит из дому, чтобы пробежаться, он не запирает дверь своей гостиной.

Барон вынул и зарядил свой «бодигард». Увидев это, Бессур совершенно растерялся, что сразу стало заметно по его лицу.

— В чем де…

— Прикрывай меня. И не задавай вопросов: сейчас не время для них.

Барон встал к двери боком и медленно повернул ручку. Дверь скрипнула. Бессур направил свой пистолет в сторону замочной скважины, но тут дверь гостиной неожиданно открылась, а его лицо вдруг искривила гримаса ужаса.

— Черт возьми, Мишель!

Он отошел на три шага назад и прижал ладонь ко рту, чтобы подавить рвоту.

Аде Пальма несколько секунд глядел в сторону: не мог заставить себя смотреть на ужасное зрелище, которое было у него перед глазами.

Кристина Отран лежала на диване с перерезанным горлом.

Майор преодолел отвращение и медленно подошел к ней. Воздух был пропитан острым запахом крови. Там, куда попали ее капли, на стенах остались извилистые красные полоски. Кровь свернулась, но еще не почернела. Значит, смерть наступила всего несколько часов назад. И Мартино ничего не заметил, хотя он один из лучших сыщиков в бригаде.

Де Пальма наклонился над трупом Кристины и тихо произнес:

— Значит, ты никогда не скажешь мне свою тайну?

Ему хотелось закрыть ей глаза и накрыть чем-нибудь огромную дыру на горле. Хотелось больше не слышать беззвучный крик, рвавшийся наружу. В этой варварской картине не хватало только одного — подписи Тома Отрана.

Вскрытие трупа Кристины не дало никакой информации. Ничего, что могло бы навести экспертов из научного отдела на след убийцы.

— Он сменил почерк, вот и все, — заявил Лежандр.

— Не важно, как он это сделал. Меня беспокоит почему!

— Почему? Да потому, что он сумасшедший! — рявкнул начальник уголовного розыска.

— В действиях сумасшедших есть определенная логика, — возразил де Пальма. — Он пришел убить свою сестру. Сестру-близнеца. То есть уничтожить часть себя самого. Я должен признать, что больше ничего не понимаю.

— Может быть, он хочет уничтожить себя! — предположил Бессур. — Он хочет убить себя и забирает с собой все, к чему еще привязан на земле. В любом случае жизнь больше не имеет для него смысла.

— Хорошо сказано, — подвел итог де Пальма. — И он может кончить свою жизнь только в одном месте — в пещере Ле-Гуэн.

— Расскажи мне историю!

— Какую ты хочешь?

— Про священную пещеру!

— Снова про нее! Ты все время просишь у меня одно и то же!

— Это потому, что прошлой ночью я видел ее во сне.

— Ты видел во сне пещеру?

— Да, и мне было очень страшно.

— Почему?

— Я видел во сне много воды. Все было затоплено. Большие фрески и отпечатки ладоней постепенно исчезали одна за другой.

Папа вдруг стал очень грустным и сказал:

— То, что ты видел во сне, случилось на самом деле.

— Расскажи мне про это!

— Больше десяти тысяч лет назад ледники, покрывавшие землю, начали таять. Море стало разливаться все шире. И залило равнины, которые были рядом с его берегами. И затопило пещеры и укрытия великих охотников.

— Все исчезло?

— Нет, не все. Я знаю одну пещеру, где все осталось таким, как было.

— Ты должен отвести меня туда!

— Отведу, когда ты станешь большим. Раньше нельзя: это очень опасно. А теперь ты должен уснуть.

Но ночью ему снилось, что вода поднимается все выше, очень высоко, и он вот-вот утонет в ней. Он мечется во сне. Вода повсюду. Никто не может ее остановить, даже папа.

Полицейский держит в руке ксерокопию, сделанную по требованию судьи. Это справка о госпитализации в стационар больного, который представляет непосредственную опасность. Крайне редкий случай для ребенка. Доктор Кайоль диагностировал у мальчика приступы бреда и выписал направление на срочную госпитализацию.