Вот на таком, под управлением бессменных Сергея Сорокина и Андрея Гончарова, я и вылетел.

В Харькове Люлька, загадочно улыбаясь, подвёл к чему-то, лежащему на стенде и укрытому брезентом. После его сигнала рукой, похожего на взмах фокусника, рабочие скинули брезент, и моему взору предстал во всей своей красе наш первенец, турбореактивный двигатель. Люлька стоял, довольный произведённым эффектом, а я судорожно пытался извлечь из памяти загруженную туда информацию по ТРД. Получалось, что это местный аналог двигателя РД-45. Но представленный мне двигатель уже имел форсажную камеру, а значит, это уже соответствует модификации ВК-1ф.

– Испытывали? – спросил я, обходя по кругу стенд.

– Да. Ресурс – 190 часов, но есть возможность увеличить до 250 часов. Над этим сейчас плотно работаем. – Люлька просто лучился от гордости.

– Готовьте документацию для производственников и начинайте работы над двигателем следующего поколения.

– А как же приёмная комиссия?

– Считайте, что она только что побывала и приняла ваш двигатель. И готовьтесь перебазироваться в Москву. Там вы нужнее. Кое-какую документацию по новому двигателю вместе с техзаданием вам вышлю. Работайте.

– Знаете, Виктор Михайлович, – Люлька задумчиво глядел на меня, – у меня порой складывается впечатление, что у вас есть план разработок на многие годы вперёд, и вы точно знаете, что и как делать. И эта документация, что приходит от вашего комитета… Там же практически всё подробно расписано, словно это уже кто-то создал. Откуда это всё?

– Знаете, Архип Михайлович, не задавайте не нужные вопросы и не получите неудобные ответы.

Я внимательно посмотрел в глаза инженеру. Он лишь понимающе кивнул.

– Как, кстати, назвали этот двигатель? – я кивнул на стенд.

– Пока просто «Изделие»… – Люлька пожал плечами.

– В документации впишите наименование ТРД АЛ-1ф. Турбореактивный двигатель конструкции Архипа Люльки – первый форсированный. Так будет правильно.

Попрощавшись с конструктором, через несколько часов вылетел обратно в Москву и по прилёте сразу поехал в Кремль к Сталину. Доложив о результатах поездки, поднял вопрос о награждении Люльки. После недолгого обсуждения было принято решение об учреждении ордена «За заслуги перед Отечеством». Орден должен был быть двух степеней, представлять собой Герб СССР, украшенный бриллиантами, и носиться на нашейной ленте.

Вскоре состоялись первые награждения в Кремле. Ордена вручили создателям ОДАБов, Архипу Люльке, Туполеву и, неожиданно, Насте и мне «за заслуги в установлении дружеских связей с Французской республикой и повышении авторитета Советского Союза во всём мире». Причём Настя получила орден «За заслуги перед Отечеством» второй степени за номером «1», а мне достался за номером «5».

– И зачем всё это? – спросил я Сталина на банкете после награждения.

– Могу я хоть раз воспользоваться своим служебным положением и наградить орденом свою будущую сноху? – с серьёзным выражением лица спросил Сталин, раскуривая трубку И расхохотался, увидев моё обалдевшее лицо.

– Ты, Виктор, как будто не знаешь, что мой Васька в Настю по уши влюбился. Он учиться стал на отлично из-за неё. А если серьёзно, то после вашего, а особенно Настиного, выступления нашим людям работать во Франции стало значительно легче. Вы буквально обворожили всю Францию, и теперь они хотят с нами дружить.

Тем временем ситуация в Китае была критическая. Японские войска захватили Пекин и крупнейший город Тяньцзинь. В данное время вовсю шло кровопролитное Шанхайское сражение, перевес в котором всё больше и больше был на стороне Японии.

В конце августа 1937 года правительство Китая обратилось к Советскому Союзу за помощью. Было принято решение оказать её после подписания договора о ненападении, дружбе и взаимопомощи. В Казахстане в районе станции Сары-Озек мы начали сосредотачивать танки, артиллерию, авиацию, военных специалистов, а также склады со стрелковым вооружением и боеприпасами. В тот район были переброшены две бригады железнодорожных войск и начато строительство пути до китайского Урумчи.

Я упросил Сталина и вылетел в Китай как полномочный представитель советского правительства. Мне предстояла встреча в Ланьчжоу с главой партии Гоминьдан маршалом Чан Кайши и одним из руководителей компартии Китая Мао Цзэдуном. К этому времени я прошёл переаттестацию и в связи с введением новой формы и новых знаков различия получил звание генерал-майора и две звезды в петлицы.

До Ланьчжоу добрались с посадкой на дозаправку в Урумчи, где уже вовсю велись работы по прокладке железнодорожного пути навстречу идущим из Казахстана железнодорожным бригадам. Пришлось надеть все свои награды. Китайцы падки на всё блестящее.

У самолёта нас встретил офицер и проводил к ожидавшему авто. Встреча должна была состояться в бывшем дворце наместника провинции. Стоило мне лишь выйти из машины у дворца, как кто-то с криком «Приветствую тебя, Великий Дракон» бросился ниц к моим ногам. Аура распростёртого на земле человека была мне смутно знакома. Я напряг память и узнал в нём Чэн Зедонга, которого я отправил из Читы сопровождать Шэн-ли.

– Встань, Чэн Зедонг. Я узнал тебя. – Я остановился возле вскочившего, но всё так же низко склонившегося китайца.

– Где Шэн-ли? – спросил я строго.

– Уважаемый Шэн-ли должен был уже вернуться из поездки, но, видимо, дела задержали его. Он приказал мне находиться здесь и ждать его. – Зедонг говорил, всё так же не поднимая головы. Помнит ещё, как пришлось пожить некоторое время немым и с парализованными руками.

В это время ко дворцу подъехала бричка, из которой вылез, одетый в традиционный костюм монаха, Шэн-ли. Он радостно улыбался и, склонившись в знак уважения, произнёс:

– Я счастлив вновь увидеть тебя, Великий Дракон. Я увидел сияние твоего Ци и поспешил сюда. Твоя сила стала поистине недосягаемой.

– Рад видеть тебя, старый друг! – Я крепко обнял старого знакомого. – Как ты здесь оказался?

– Я представляю интересы Шаолиня при правительстве Китая. Монастырь сожжен, но ещё остались монахи и мастера, которые хотят восстановить его стены. Война нарушила наши планы.

– Мы ещё поговорим об этом, Шэн-ли. Найди меня после переговоров. – Я искренне рад был увидеть его.

– Что здесь происходит? – раздался голос у меня за спиной.

Я обернулся и увидел подошедшего Чан Кайши.

– Добрый день, господин маршал! – Как младший по возрасту и по званию я первым приветствовал лидера Гоминьдана. – Я – представитель советского правительства генерал-майор Головин.

– Здравствуйте, господин генерал. – Чан Кайши протянул руку для приветствия. – Как долетели?

– Благодарю вас, хорошо, – я пожал протянутую руку.

Контакт. Несмотря на бурную молодость, довольно трусоват. Всей душой ненавидит коммунистов, но вынужден совместно с ними противостоять японской агрессии. Мечется в поисках союзников. Старшего сына отправил на обучение в СССР, а приёмного – в Германию. Готов пойти на любые уступки, лишь бы получить реальную помощь. А от заключённых договоров потом легко откажется. Ну