В СССР, после всенародного обсуждения, была принята новая Конституция. Вообще в стране многое менялось. Теперь, чтобы занять какой-либо пост, не обязательно было быть членом партии, зато обязательным стало наличие профессиональных качеств. В одной из статей Сталин написал, что привилегия у большевиков одна – быть первыми во всём, в учёбе, в труде, в бою. Приспособленцам не место в рядах партии. Если партиец занимает какой-либо пост, то спрос с него будет вдвойне. Если член партии совершает преступление, то отвечает он исключительно по верхней планке наказания.

В первые пару месяцев численность ВКП(б) несколько сократилась, а потом первичные организации буквально завалили заявлениями на вступление в партию. Отбор был жесточайший. При этом давший рекомендацию кандидату нёс за него полную ответственность. Каждый из кандидатов рассматривался как под лупой, причём происхождение вообще не бралось во внимание.

Я и сам подал заявление на вступление в члены партии и при этом в анкете в графе «социальное происхождение» написал: «из дворян, потомственный князь». Рекомендации мне дали Киров и Будённый. Резолюцию на заявлении написал лично Сталин. «За особые заслуги перед Родиной принять без кандидатского стажа». Моя анкета, рекомендации и заявление о приёме со сталинской резолюцией были опубликованы в газете «Правда».

Побочным эффектом от этой статьи стал приток в страну бывших эмигрантов. Людей проверяли, предоставляли им жильё, работу. Показательным стал случай с несколькими казаками, которые пришли в советское консульство в Париже. Они хотели вернуться на Родину, но боялись, что их расстреляют за то, что в годы Гражданской войны они участвовали в карательных акциях. Их дело было рассмотрено, после чего им заявили, что по возвращении их ожидают суд, два года исправительных работ и ещё два года поражения в правах. И лишь после этого они станут полноправными гражданами СССР. После недолгих раздумий они согласились. Впоследствии работали на строительстве Красноярского металлургического комбината, да так там и остались жить. Двое из них за свой труд были награждены орденами Трудового Красного Знамени.

В конце 1936 года в воздух поднялись модернизированный АНТ-20 с установленным на нём радаром и ещё один экспериментальный в качестве воздушного танкера. Была проведена дозаправка в воздухе. Мы не были первыми в этом вопросе, ещё в 1923 году подобное проделали в САСШ, но наша схема была более совершенна. Самолёт-заправщик пилотировал П. М. Стефановский, а дооборудованный истребитель – В. П. Чкалов. С несколькими дозаправками самолёт-истребитель провёл в воздухе 12 часов.

«Дирижаблестрой» выпустил со своих стапелей несколько дирижаблей различной грузоподъёмности с наполнением гелием. Самый маленький имел экипаж из одного пилота и с полной заправкой поднимал ещё 3,5 тонны грузов при скорости полёта до 80 км/ч. Его сразу выбили себе пограничные войска КГБ в качестве патрульного. Средний дирижабль имел экипаж уже из трёх человек, грузоподъёмность – 15 тонн и скорость – до 120 км/ч. Его собирались использовать в качестве грузопассажирского на линиях средней протяжённости. И, конечно, флагман этих воздушных судов, дирижабль-гигант «Советский Союз» с грузоподъёмностью 100 тонн, экипажем в 20 человек и максимальной скоростью 180 км/ч.

Все дирижабли имели форму вытянутого выпуклого эллипсоида, что заметно снижало сопротивление воздуха и повышало подъёмную силу. Благодаря дирижаблям удалось в кратчайшие сроки начать разработку многих месторождений. За несколько рейсов они перевозили на нужное место технику, сборно-щитовые дома, горючее, людей. На основе «Советского Союза» был построен военный дирижабль «Витязь» повышенной автономности, грузоподъёмностью 80 тонн, оснащённый радаром, мощной радиостанцией, устройством постановки радиопомех. Испытания показали, что ДРЛО на основе дирижабля более эффективно, чем на платформе самолёта.

В Уфе на моторостроительном заводе в инициативном порядке (после моей подсказки) освоили выпуск небольших двигателей мощностью 8-10 л. с. На их основе начали делать мотоблоки (опять же, с моей подсказки), которые пользовались бешеным спросом. Тем более что приобрести их можно было в кредит, а рассчитаться сельхозпродукцией по фиксированной цене. Желающим переселиться по госпрограмме освоения Сибири, Дальнего Востока и целины (да, и такую мы запустили) мотоблок со всеми навесными приспособлениями выдавался бесплатно за счёт государства. Производство мотоблоков целиком отдали в промартели. Также артельщики полностью забрали себе выпуск всевозможных мопедов, мотороллеров.

Однажды я на встрече с активом промартелей от руки набросал эскиз квадроцикла. Каково же было моё удивление, когда буквально через несколько месяцев во время одной из поездок в Куйбышев я увидел рассекающего на четырёхколёсной машине агронома. Тут же среагировали военные, пограничники, милиция. Всем внезапно понадобились такие машины. И если как артиллерийские тягачи они были откровенно никакие, то как платформа под пулемёт были выше всяких похвал.

25 мая 1937 года в Париже начала свою работу Всемирная выставка. В день открытия над Парижем величественно проплыл наш флагманский дирижабль «Советский Союз». Сделав круг над городом и покрасовавшись для фотографов и кинооператоров на уровне верхней площадки Эйфелевой башни, он совершил посадку в аэропорту Ле-Бурже. При этом ему не понадобились ни швартовочная команда, ни причальная мачта. Все присутствовавшие при этом застыли в изумлении, когда через переднее остекление рубки дирижабля увидели командира корабля, спокойно курящего трубку. СПОКОЙНО! КУРЯЩЕГО! ТРУБКУ! В ДИРИЖАБЛЕ! И это буквально через три недели после того, как в Америке за считанные секунды сгорел другой воздушный гигант, немецкий дирижабль «Гинденбург», унеся с собой жизни 36 человек. А тут этот русский безумец спокойно курит, буквально сидя на пороховой бочке.

Сразу после приземления вездесущие журналисты бросились к сошедшим с трапа пассажирам с вопросом, не испытывают ли они страха летать на огромном баллоне со взрывоопасным газом, на что наши со смехом отвечали, что наш дирижабль абсолютно не опасен, так как наполнен не горючим газом.

Советский павильон почти не отличался от того, что был в моём мире. Так же его венчала скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», но прямо у входа расположилась ещё одна композиция, к созданию которой приложила руку моя жена Ольга. Как оказалось, она прекрасно рисует. И вот однажды вечером мы сидели за чаем и рассуждали о хрупкости мира. Я обмолвился, что развитие вооружений может привести к тому, что вся жизнь на планете будет уничтожена за считанные часы нажатием одной-единственной кнопки.

– Какой же хрупкий наш мир, – со вздохом горестно произнесла Настя, а Ольга вдруг схватила лист бумаги и карандаш и быстро-быстро начала что-то рисовать.

Буквально через четверть часа она подняла глаза, удивляясь воцарившейся вокруг тишине. На листе был рисунок маленькой девочки, держащей на ладонях стеклянный земной шар. В девочке без труда можно было узнать популярнейшую и известнейшую в СССР певицу Анастасию Головину, мою Настю.

Через пару