-Это хорошо, - заключил ребёнок и, отвернувшись, занялся какими-то своими серьёзными делами, копаясь в игрушках, припасённых для садика.

А у меня пошёл мороз по коже и дрожь по телу размером. Ибо до меня наконец-то дошло, что никто и никогда не примет за меня решения, не сделает так, как надо мне, и судя по всему, не оценит ни одной жертвы, не нужной никому. 

Я пыталась обдумать своё новое открытие со всех сторон, и оно мне категорически не нравилось. Как ни крути, но выходило, что я просто тянула время, ожидая одобрения со стороны Вани, Славы, вселенной… А оно, это самое одобрение, никак не хотело, да и не могло взяться из ниоткуда. Нужно было послушаться себя, а я… я не умела.

Наверное, такое бывает, если тебе всю жизнь твердят, что ты ничерта не смыслишь, вроде бы по-доброму и даже из благих намерений, но вот только эффект ни разу не лучше.

В эти дни мне часто вспоминалась мама с её страхами и ограничениями. Нет, во мне не было ни претензий, ни обвинений, но я вдруг с печалью подумала, что невольно повторяю её судьбу, загоняя себя в тень.

Но ведь я не всегда была такой. Когда-то мир мне казался огромным и прекрасным, и до удивительного многогранным. В нём было столько возможностей и вызовов, что хотелось объять необъятное.

Потом… потом мамы не стало, а я закрылась в четырёх стенах нашей квартиры, раздавленная тем, что там, за их пределами, я не нужна ровным счётом никому.

И вот, глядя на Ваньку, я засомневалась, а не вкладываю ли я в его голову всё те же страхи и запреты, что столько лет взращивала в самой себе. Самое интересное, что все эти годы я искренне считала себя другой. Мне даже казалось, что я всё ещё способна на бунт… против Славы и его родителей? И от этого тоже было тошно, потому что против любимых не протестуют и не бунтуют.

В общем, сорвалась я в тот же вечер, лично забрав Ваньку из садика и отвезя его в гости к Жене, где сына уже вовсю ждала заведённая Ритуля. Подруга чмокнула меня в щёку, когда я надевала свой плащ, чтобы по-тихому выскользнуть из квартиры, пока дети увлечены совместной игрой. Ванька вроде как был в курсе, что я оставлю его здесь, а сама уеду по делам, но мне всё равно было стыдно смотреть ребёнку в глаза.

-Переживаю я за тебя, - заключила Женька. - Ты хоть уверена в том, что собралась сделать?

Я отрицательно покачала головой.

-Но просто обязана попытаться, иначе так никогда и не прощу себе этого.      

Жене только и оставалось, что вздохнуть.

Пока ехала до места назначения, вела напряжённую переписку со Славой. Положение дел между нами было настолько абсурдным и запутавшимся, что никто из нас так и не смог определить степень свободы нашего общения. Должна ли я предупреждать его, что нас с Ваней не будет вечером дома. А если да, то нужно ли уточнять, по какой причине. Вернее, сомнения были в моей голове, у самого же Ларина в голове была чёткая установка, что должна. Поэтому он бесился, понимая, что я всё-таки занялась самоуправством.  

И вновь звоночек в голове, что нужно съезжать, что пора уже что-то решать… Иначе мы со Славой просто-напросто изведём друг друга. Поскольку инициатива была моя, то и уходить должна была я. Благо, что зарабатывала достаточно, чтобы содержать себя и сына.

На улице уже было темно, но стоянка спорткомплекса была хорошо освещена. Я сидела в своей машине, выбивая нервную дробь пальцами по рулю. Мы не виделись с Дамиром несколько недель, и сердце каждый раз замирало, стоило лишь подумать, что вот сейчас, совсем скоро. В это верилось плохо. Чем больше проходило времени с нашей последней встречи, тем более нереальной казалась мне вся эта история, а сам Дамир - моей прекрасной фантазией.

И ещё я волновалась. Ужасно. В желудке всё переворачивалось, а в ушах начинала стучать кровь только от одной мысли, что Бероев где-то здесь, совсем рядом, буквально в двух минутах ходьбы от меня.

Время тянулось ужасно медленно, а я раз за разом продолжала обновлять на телефоне страничку центра с расписанием, выучив его наизусть. Смена Дамира закончилась полчаса назад, но его всё ещё не было, что до ужаса разжигало всю мою нервозность.

Наверное, следовало позвонить заранее, но я так и не осмелилась: то ли опасаясь того, что он не захочет меня видеть, то ли переживая, что пообещаю и струшу.

Сколько бы я не готовилась, а он всё равно появился неожиданно. Двери центра распахнулись, и на крыльце возник Дамир, в толстовке и со спортивной сумкой через плечо. А ещё он был до ужаса бородат, я даже на мгновение засомневалась, он ли это. Он стоял на крыльце и листал что-то на своём телефоне, интуиция подсказывала, что он кого-то ждёт. И мне, конечно же, хотелось, чтобы меня. Но это было наивно и эгоистично по всем фронтам, поэтому я поспешила выйти из салона прежде, чем кто-нибудь другой успеет его перехватить. Ноги держали меня плохо, всё время путалась в своих каблуках, хотя раньше эти ботильоны были моими любимыми.

В итоге мои опасения оказались не беспочвенными, и пока я на дрожащих ногах пересекала парковку, дверь за спиной Дамира открылась и из здания вышла Лиза, кажется, так звали девочку администратора. Она что-то сказала Дамиру и тот обернулся, ласково улыбнувшись ей. Моё сердце сделало кувырок и замерло. Дальше оставалось только наблюдать за тем, как девушка взяла Дама под руку и они весело отправились куда-то. В противоположном конце парковки пиликнула сигнализация.

Я начала пятиться назад, молясь только об одном, чтобы меня не заметили. Всё было настолько глупо, что мне захотелось побиться головой об капот собственной машины и повыть в голос. И с чего я вообще, дура этакая, решила, что кто-то будет меня ждать. Я же сама сказала все возможные нет. Но все эти дни Дамир всё равно оставался моей путеводной звездой, позволявшей верить в то, что счастье возможно.

Было ужасно стыдно и до обидного горько. Я, как обычно, споткнулась, чуть не навернувшись назад. Клатч вместе со всем содержимым разлетелся по земле. Повезло, что ещё телефон лежал в кармане плаща, иначе ему бы тоже пришлось грустно. Слёзы беззвучно стекали по моим щекам, а очки всё время норовили слететь с носа, пока я пыталась нащупать свои вещи, ну или хотя бы ключи от машины на асфальте. Внутри меня всё звенело и трещало от чувства несправедливости  и предательства, хотя я вроде бы и понимала, что так нельзя, что это неправильно. И Дам ни в чём не виноват… Но боже, до чего же было больно.

-Держи, - неожиданно прозвучал знакомый голос с лёгким акцентом за моей спиной. Я резко развернулась, чуть опять не полетев со своих шпилек. Надо было переходить на плоскую подошву, а то сколько можно уже судьбу испытывать.

Он стоял за мной и протягивал мои ключи. Я нелепо замерла, смотря на него снизу-верх зарёванными глазами, и молчала, не в силах вымолвить ни единого звука.

Дамир был полностью непроницаем: спокоен, сдержан и самую чуточку вежлив. Такой родной и в тоже время незнакомый.

Не дождавшись от меня адекватной реакции, он покачал головой, после чего выхватил из моих рук клатч и начал сам собирать мои вещи, а я так и продолжала сидеть на корточках и во все глаза смотреть на него. Когда всё было найдено и аккуратно собрано, Дамир выпрямился и протянул мне руку, чтобы помочь встать.