– Почти. Рано встала. И на работе день выдался сумасшедший! Думала приехать к тебе раньше, но заехала в одно место. А потом еще с Матвеем встречалась. Он передает тебе привет и обещает на днях приехать. А еще договорился с врачом, которого посоветовала Таня. Говорят, доктор очень хороший.

– Привет новым экзекуциям, – пробормотал Алекс и поспешно сменил тему:

– Я хотел кое-что тебе рассказать!

И по тому, как засияли его глаза, а на губах появилась радостная улыбка, стало ясно, что новости хорошие.

– Я даже не ожидал, что столько людей заинтересуется моими работами! На мою страницу, которую сделала ты, постоянно подписываются. И через нее делают мне заказы! Невероятно просто…

– Тебе только нужно было немного веры в себя и свой талант. И чуть-чуть пиара, чтобы рисунки, которые ты прятал в стол, увидели люди. Талантам нужно помогать!

– Возможно… А на днях мне написал один человек, директор художественной школы. Он хотел со мной встретиться и поговорить.

– Так это же здорово! – обрадовалась Ольга. – А ты?

– Я ответил, что сейчас это проблематично. Что у меня прооперирована нога и я лежу в больнице. Он спросил, в какой. И, представляешь, сегодня утром приехал! Мы проговорили где-то с час. И он сказал, что у него в школе освободилась вакансия преподавателя. И что он оставит эту вакансию для меня.

– А ты? – разволновалась Ольга.

– От таких вакансий не отказываются. Потому что я знаю эту школу…

Алекс перевел дух, чтобы справиться с заметным волнением, и продолжил:

– Потому что одно время я мечтал туда попасть и отучиться курс. В дополнение к моему образованию. Но потом как-то все закрутилось и сошло на нет. А теперь оттуда приехал директор и предложил мне работу преподавателя!

Ольга не сдержала радостного восклицания и приложила ладони к разрумянившимся щекам.

– Конечно, это все еще так… неопределенно. Может произойти что угодно, например, найдут другого человека, который сможет выйти прямо сейчас…

– Алекс! – перебила его Ольга. – Директор приехал ради разговора с тобой даже в больницу и пообещал тебе эту вакансию. А если что-то не сложится, то появится что-то другое. Не видишь разве, как все закручивается? Заказы, предложения о работе!

– Со школы меня пока тоже не уволили, хоть и нашли замену на этот год.

– Ты сам решишь, куда потом пойдешь. В свою школу к своим первоклашкам…

– Они уже второклашки.

– Ну, к второклашкам! Или в художественную школу. Тоже преподавать детям?

– Подросткам.

– У тебя есть время все обдумать и решить, – сказала Ольга и перевела взгляд на перевернутый планшет.

– Что ты рисовал? На заказ или для себя?

– И на заказ, и для себя, – ответил он так, будто сомневался, показывать ли ей рисунок.

– Ну, покажи же! Пожалуйста.

– Я еще не закончил… – попытался отговориться Алекс, но затем протянул ей планшет. Ольга с нетерпением бросила взгляд на рисунок. И улыбка сошла с ее лица, стоило ей увидеть летучую мышь, которая, даже недорисованная, выглядела как живая.

– Не нравится? – обеспокоился Алекс, заметив, как она переменилась в лице. – Я тогда другой эскиз сделаю… Хочешь, в моем стиле? Не реальный, а с завитушками всякими. Такой сказочный. Или…

– Мне очень нравится! Только…

– Только ты передумала, – понял он. Ольга продолжала рассматривая рисунок, который вызвал в памяти то утро и их шутливую болтовню, когда Матвей с Алексом решали, где ей набить тату. За одним воспоминанием потянулись другие, которые так и остались с ней ее ночными кошмарами.

– Алекс… Если я сделаю татуировку, она будет постоянно напоминать мне о том, что я хочу забыть.

– Матвей сказал, что ты больше не приходишь в клуб. И никому из своих знакомых оттуда не звонила. Я надеялся, что мышка тебя немного встряхнет…

Она вздохнула и аккуратно положила планшет обратно на тумбочку.

– Оль, этот клуб – важная часть твоей жизни. Тебе не хватает тренировок в нем и общения с друзьями оттуда. А еще больше не хватает пещер, где ты «обнулялась».

– В последний раз мы хорошо «обнулились», – с горечью произнесла она. – Особенно ты.

– Сбросил все до заводских настроек, – ухмыльнулся он. – И это тоже твоя фраза.

– Ты разбился. Чуть не умер. Впрочем, черт возьми, почему «чуть не»? Ты и умер. В больнице, до которой тебя едва успели довезти. Клиническая смерть – это же и есть смерть!

– Сбросил все до заводских настроек, – снова повторил он. – Заново родился и таким, каким мне хотелось быть. Без того дара. Это… не самое худшее «обнуление»!

– Хорошо, хорошо, – кивнула она. – Тебе крупно повезло. Нам повезло! Но разве другого выхода не было, Алекс? Нужно было вот так?!

– Другого выхода не было. Или уже не было времени его искать.

– Ты мог бы рассказать мне раньше всю правду о золотом ключе! Зачем вы с Дымовым скрывали? Мы бы нашли другой способ.

– Победителей не судят, Оль… Ни Матвей, ни я не знали, с чем придется столкнуться в пещерах и как нужно действовать. Предполагали, что можем встретиться с Костей. И ты об этом тоже знала.

– Но я считала, что у нас только один ключ! Бронзовый!

– Ты и так была против того, чтобы я шел с вами, – напомнил Алекс. – Окей, признаю, это мой косяк! Не сообразил вовремя, что так все три ключа могут оказаться вместе. Понадеялся на то, что быстро отдадим бронзовый охраннице. Оль, вы с Матвеем живы. Я тоже. Ладно, поломался… Что-то уже зажило, что-то еще нет, но заживет. А пока я занимаюсь любимым делом, на которое внезапно появилось время. Моя любимая девушка со мной. Я собираюсь на ней жениться и прожить с ней долгую счастливую жизнь. Нормальную! А не не-жизнь «золотого ключика» и деревенского прорицателя. Золотого ключа больше нет, цепочка прервалась. Мир, дружба, жвачка и все такое. Кстати, принеси мне еще жвачки!

– Принесу! Алекс, не заговаривай мне зубы! Я еще не закончила.

– Ну, если тебе так хочется об этом поговорить… – скис он и с тоской покосился на планшет. Видимо, уже жалел, что показал ей эскиз. Что вообще решил нарисовать эту мышку. И Ольга, глядя на него такого расстроенного, тоже пожалела о своих нападках. Но после его ответов ей вдруг стало легче, будто развязался узел, который до этого не давал ей дышать полной грудью. Все это время они избегали говорить о том, что произошло в тот день в пещере. С Матвеем она разговаривала. Но не с Алексом.

– Алекс, почему ты? – задала она вопрос, который больше всего ее волновал. – Почему никто до тебя не прервал эту «эстафету» передачи золотого ключа? Почему это сделал ты, а не кто-то другой, раньше тебя?

– Не знаю, – усмехнулся он и поднял на нее глаза. – Может, только я оказался таким бунтарем. Взбунтовал против того, что это был не мой выбор, а мне его навязали. К тому же мне было что терять. А все те провидцы, которые до глубокой старости глаголили истину, возможно, либо смирялись со своей участью, либо принимали дар как должное, либо носились со своей избранностью как с неким могуществом. Мне же такое могущество ни к чему. И от этой роли… я дико устал. Хотя когда-то все казалось по приколу.