Но потом темный подтянулся и полез вверх, а светлый спрыгнул вниз и уселся у забора, рядом с воротами.

— Падай рядом, зелененький, скучать нам тут с тобой час точно, так что давай за жизнь поболтаем.

Я плюхнулся рядом, вытянул ноги, оперся спиной о стену и с интересом посмотрел на белобрысого:

— И как она, жизнь? Есть чего рассказать?

* * *

Тариен залез на толстую защитную стену и, почти не поднимая головы, буквально на ощупь закрепил веревку на присмотренном еще снизу выступе. Теперь надо было слезть во двор, незаметно и бесшумно. Хорошо, что по улице мелькали лишь немногочисленные слуги, а не живущие в замке драконы. Даже с учетом того, что илитиири часто передвигаются по подземельям верхом на ящерах, переговариваясь с ними ментально, а ящеры и драконы пусть дальняя, но родня, Тариен все равно не сильно горел желанием познакомиться с крылатыми родственниками своих ездовых животных поближе и очень старательно излучал это нежелание, буквально фонил им.

Оказавшись на земле, дроу спрятал веревку в выбоинах стены, запомнил место и быстрыми перебежками добрался до замка. Он не стал использовать черный ход для прислуги, а осторожно просочился через главный. Старенького дворецкого Ва-аршес держала только для того, чтобы он громко объявлял ей о гостях, пожелавших заявиться открыто. А от непрошеных по двору гуляли собаки и драконы. Вот только никогда раньше этот замок не посещал ни один илитиири, не считая привезенного связанным Рилдоя.

Тариен собирался не только как следует осмотреться и убедиться, что Ва-аршес действительно можно доверять, но и найти брата. Не для того, чтобы спасти, а чтобы проверить, не нужна ли ему братская помощь по уходу в мир иной.

Маинстин он бы тоже с удовольствием помог, если бы ее захватил любой другой вампир. Но дроу считал себя должником Алрана, несмотря на то что этот долг взял на себя Эслентейн.

А еще он знал, что женщины илитиири обязательно постараются отомстить за свои унижения, уж так они устроены. Причем делать это они любили чужими руками, руками своих мужчин.

И раз Маинстин просила ее убить, торговалась, но не использовала власть старшей их маленького рода, значит, этот козырь она приберегла для другого. Для предсмертного желания, когда у Тариена просто не будет выбора, только пойти и выполнить волю матроны своего Дома. А сестра наверняка затребует для сопровождения к Ллос или Алрана, или Эслентейна. Так что не зря говорят: чем дальше от женщин, тем целее будешь. И ты, и те, кого у илитиири быть не должно. Друзья.

А вот Рилдой, хоть и пытался его убить, причем действуя не только по приказу Маинстин, но и по собственной инициативе, все равно не заслужил такого позора. Стать любовником по принуждению, да еще не просто так, а чтобы продлить род чужой расы? Все в руках Ллос, но даже она не вправе требовать подобного унижения!

Так что Тариен планировал заботливо избавить старшего брата от этой участи. Насильно использовать илитиири как самца-производителя для высших драконов?! Лучше смерть от кинжала, чем такое бесчестье!

Ка-арис:

Гармира достаточно хорошо разбиралась в порядках гномьего королевства. Вот только зачем гномы сначала пытались выкрасть меня во время путешествия по Иостриуму, а затем напали здесь, в Теспарии, и как с ними могут быть связаны Ра-аброн или сама На-арис, сестра даже предположить не могла.

Она, правда, заикнулась про пророчество, в котором упоминается бескрылый дракон, но я отказалась выслушивать этот бред.

— Откуда они узнали, что я бескрылая?! Глупости! Они охотились именно за мной, у них даже мой портрет был! И вчера они нападали явно на меня, понимаешь?! Ну хорошо, вчера им кто-то уже мог сообщить об этом. Только кто?! Ты? На-арис?! Так она не знала, что я бескрылая! Тха-арис?

Я обернулась и посмотрела на своего бывшего жениха, потом перевела взгляд на Ва-аршес. Женщина лишь усмехнулась и пожала плечами.

А я снова пристально уставилась на сестру, глубоко вдохнула, будто бы только сейчас принимая очень важное и ответственное решение, хотя уже давно все обдумала.

— Гармира! Ты уверена в своем муже? — и, получив утвердительный кивок, я гордо объявила: — Тогда мы пойдем к нему, все обсудим, и, независимо от того, заключим мы с ним договор или нет, ты останешься со своей семьей. — Заметив, как сестра побледнела, я сообразила, что выразилась не совсем точно: — С мужем и сыном!

Сначала Тариен вычислил комнату, где держат Рилдоя, только после этого пришлось потратить почти минут двадцать, чтобы определить, где устроились драконица и ее друг. А затем еще какое-то время эльф внимательно прислушивался, притаившись под дверью, потому что разговор был довольно занимательным. Но потом все же отправился выполнять семейный долг.

Брат оказался не только заперт, но и прикован за ногу к кровати, только при этом он категорически отказался от помощи.

— Да, она не илитиири, а всего лишь дракон, но зато только моя! Она приходит ко мне каждую ночь и уходит на рассвете, — эти слова сопровождались циничной ухмылкой и вызывающей позой. Мужчина даже не потрудился прикрыться покрывалом, с удобством устроившись в ворохе подушек.

— А с рассвета до заката ты сидишь на цепи, как сторожевой гоблин?! — презрительно процедил Тариен.

— Завидуешь? — рассмеялся Рилдой. — Эта дуреха считает, что приручает меня, а на самом деле это я приручаю ее. Скоро весь ее замок станет моим! И я создам первый Дом илитиири, главой которого станет мужчина!

— Ллос не благословит ни тебя, ни твой Дом. — Тариен незаметно принюхался к брату, но запаха безумия не ощущалось.

— Ллос — не единственное божество илитиири, — пафосно выдал Рилдой, заставив своего не слишком религиозно озабоченного гостя вздрогнуть от подобной ереси.

Эльф был настолько удивлен планами брата, до этого безропотно подчинявшегося Маинстин и признающего только одну богиню, что чуть не забыл спросить о пророчестве про конец света.

— Что, хочешь подольше насладиться собственным предательством? — Красивые серовато-розовые губы искривились в презрительной ухмылке.

— Чужие грехи всегда ярче светятся, а свои во тьме прячутся, — пробурчал Тариен старую присказку.

И тут Рилдой разразился гневной обвиняющей тирадой:

— Я здесь потому, что ты променял семью на своего светлого неженку. Ты предал и меня, и Маинстин. Ты предал свой Дом, и Ллос отвернулась от тебя.

Тариен внимательно присмотрелся к брату и понял, что странный блеск в его светлых глазах был не безумием, а решимостью.

Рилдоя просто распирало от желания отомстить, но возможности не было. Пока. Но он почти обманул, почти заставил поверить, что увлечен приручением драконицы и действительно мечтает создать свой собственный Дом.

Маинстин часто говорила, что их общая мать слишком размякла ровно на те несколько лет, пока Тариен был ребенком, поэтому он и вырос таким наивным. Не просто послушным, как и полагается мужчине-илитиири, знающему, какие наказания его ждут за попытку возразить матроне или любой другой женщине Дома, а искренне верящим в родственные чувства и матери, и сестры, и брата.