Дмитрий застонал и проснулся.

– Что это?.. Бред… Бред…

Он снова повалился на койку, лицом вниз, и закусил белыми и сильными зубами подушку.

– Боже… как тяжело… – вырвалось у него.

XVIII

Снаружи послышался скрип снега – кто-то осторожно подошел к двери. Дмитрий насторожился, но не встал. Кто-то дернул дверь и, заметив, что она заперта изнутри – осторожно и равномерно стукнул три раза, а через две-три секунды – еще раз.

«Гриша», – обрадованно подумал Дмитрий, узнав условленный стук.

И, с трудом встав с койки, откинул дверной крючок.

Запорошенный снегом, вошел на журавлиных ногах своих Гриша Банный. Сняв шапку-кубанку, с красным крестом поверху, Гриша стал у порога, молча и бессмысленно глядя не на Дмитрия, а на пол.

Дмитрий же бесконечно обрадовался Грише – единственному человеку в мире, кто еще остался возле него.

– Гриша!.. Друг милый!.. Вот хорошо, что ты пришел…

Гриша Банный плотнее занавесил окно, зажег семилинейную керосиновую лампу, подбросил углей в печку и сообщил, что угли дают гораздо больше тепла, чем дрова.

Дмитрий быстро и охотно согласился с ним – убогонькие сентенции Гриши звучали для него теперь музыкой, и он готов был слушать Гришины изречения хоть до утра. Он привстал и потянулся за кисетом с махоркой, что позабыл на столе.

Только тут Гриша заметил, что с Дмитрием что-то неладно.

– Вы хромаете? – спросил он, подавая Дмитрию кисет.

– Да, Гриша… Ранен… Подстрелили меня, брат, как куропатку.

– Это плохо, – заметил Гриша, округляя белесые глаза.

– Очень, брат, плохо… Ну, вот что: расскажи – Ольга Николаевна с мужем в Москве?

– Нет-с, Денис Ананьич здесь… А Ольга Николаевна действительно – в Москве-с…

– Денис здесь? – обрадовался было Дмитрий, привставая на койке, но тут же скис: «А что он мне?» – горько подумал он. – Гриша, ты, смотри, конечно, Денису ни гу-гу…

– Ни гу-гу? – переспросил Гриша, присаживаясь на корточки перед печкой.

– Конечно.

– Вы – поели? Я вам тут все оставил на всякий случай…

– Да, поел… Скажи мне, пожалуйста: с каких это пор ты стал ждать меня?.. Ведь ты ждал меня, Гриша?

– Ждал-с… И знал непременно, что вы придете, ибо симптомы-с плачевные вдруг появились, как красная сыпь при цинге…

Дмитрий насторожился.

– Какие, Гриша?

– Неделю назад вас искали-с у Дениса Ананьича в доме… И не только здесь, в Отважном, с вашего позволения, – а и в Москве, у Ольги Николаевны… Это я совсем случайно, доложу я вам, узнал… Так, краем уха слышал телефонный разговор Дениса Ананьича с Ольгой Николаевной-с… Между прочим, вы соленые арбузы когда-нибудь ели?

«Надо уходит из Отважного, – подумал Дмитрий, – и уходить немедленно, пока не арестовали Ольгу и Дениса… Боже, какой я негодяй, что втравил их в свои дела… Не надо мне было вообще после побега видаться с Ольгой. Ах, какой я негодный эгоист… Какой я, в сущности, подлый негодяй…»

И, продолжая мысленно ругать себя, Дмитрий брезгливо сморщился и закрыл глаза. Прошло минут пять в молчании.

– Гриша… – тихо позвал Дмитрий.

– Что-с?.. – так же тихо отозвался Гриша Банный, прислушиваясь к шуму метели.

– Вот что, Гриша… Мне, брат, надо уходить из Отважного.

– Некуда… к сожалению-с… – потупясь, тихо ответил Гриша.

Дмитрий даже привстал от неожиданности, и что-то похожее на бешенство вдруг охватило его.

– Да ты что за пророк такой? – крикнул он, теряя осторожность. – Откуда это ты знаешь, что мне некуда бежать?.. Ты кто? Кто ты такой?

Гриша молчал. И не проявил ни малейшего испуга.

Минуту Дмитрий бешено, с ненавистью глядел на Гришу, ему вдруг показалось, что своим ответом Гриша, не ведая того, как бы подписал ему смертный приговор… Он скрипнул зубами и с размаху опрокинулся на спину.

Оба долго молчали.

– Верно… твоя правда… – тихо проговорил Дмитрий, смотря на потолок остановившимся, стеклянным взглядом, – бежать мне больше некуда… И остается только мужественно принять смерть… Некуда… Крепкое и выразительное, брат, словцо…

И вспомнил: «Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти?»

– Гриша, я погибну?..

Гриша молчал.

– Отвечай, что ль… Я погибну?

– Вероятно… – еле слышно ответил Гриша и, помолчав, добавил: – Вас может спасти только Денис Ананьич.

– Это еще что за новости?.. – удивился Дмитрий. – Каким это образом?..

– Он, доложу я вам, все может… Я верю в Дениса Ананьевича… Он – может.

– Чушь!.. чушь ты городишь, Гриша, – досадливо отмахнулся Дмитрий. – А если ты проболтаешься Бушуеву, что я – здесь, то я тебя зарежу. Так и знай.

И Дмитрий показал Грише нож, что болтался у него на поясе. Гриша покосился на нож, вздохнул и сказал:

– Вы мне так и не ответили: любите ли вы соленые арбузы?.. Я, например, не очень долюбливаю… Меня сейчас очень занимает один вопрос: какой процент человечества любит соленые арбузы?.. И я произвожу некоторые вычисления, путем непосредственного опроса местного населения… Даже товарища, производившего обыск в нашем доме, я тоже успел допросить… Между прочим, Денису Ананьевичу недавно звонил Сталин…

– Сталин? – встрепенулся Дмитрий и во все глаза посмотрел на Гришу.

– Да-с, сам товарищ Сталин, Иосиф Виссарионович, как вы, наверно, знаете… Он необыкновенно покровительственно относится к Денису Ананьевичу, как я успел заметить…

Дмитрия это сообщение Гриши разволновало необыкновенно. Но путного от Гриши он ничего не добился: о чем же Сталин говорил с Денисом – так он и не узнал.

После долгого и тяжелого раздумья Дмитрий вдруг спросил:

– А как сам Денис?

– Ничего, спасибо… Но – пьют-с…

– Денис пьет?.. – удивился Дмитрий.

– Пьют-с… Почти каждый день… Мне кажется, Дениса Ананьича что-то необыкновенно гнетет-с…

Новый порыв ветра швырнул в окно снегом. Задребезжала рама. Гриша встал и нахлобучил на дынеобразную голову шапку-кубанку.

XIX

…Они сидели друг против друга и тихо беседовали. Дмитрий полулежал на койке, вытянув больную ногу поверх одеяла и поставив здоровую на пол. Облокотясь на койку, Дмитрий задумчиво покручивал в руках жестяную кружку. Денис Бушуев сидел на табуретке у стола, грустно подперев белокурую голову, и смотрел на Дмитрия хмельными карими глазами. Лампа горела за его спиной, так что Дмитрий видел лишь его силуэт. На краю стола стояла до половины отпитая бутылка водки. Гриша Банный все-таки проболтался Денису о том, что Дмитрий скрывается в Отважном, и Денис немедленно пришел к Дмитрию в его убежище.