Проходя мимо дома Белецких, Денис услышал звуки рояля. «Варя приехала», – обрадованно подумал он и круто свернул на тропинку к дому. От тоски и скуки ему было все равно – с кем быть, лишь бы не быть одному, не оставаться наедине со своими мыслями.

Однако, взойдя на крыльцо, он вспомнил разыгравшуюся в ресторане сцену и подумал о том, что нехорошо делает, идя к Варе. Но одиночество и тоска с такой силой обрушились на него, как только он отошел от крыльца, что он решительно повернул, снова взошел на крыльцо и постучался так сильно, словно за ним гналось привидение.

В доме Белецких по зимам, как всегда, жил престарелый учитель немецкого языка Квиринг. Варя приехала одна, на несколько дней.

………………………

Было далеко за полночь, когда Квиринг, доиграв с Денисом партию в шахматы, пошел спать.

Денис сидел на диване и тихонько помешивал простывший чай. Варя сидела в кресле возле него и думала о том, как изменился за последнее время Денис, и старалась понять – почему. И разглядывая его, она все острей и больней чувствовала, как милы и дороги ей, как бесконечно дороги эти грустные карие глаза, этот знакомый с детства профиль, эти крупные руки… И сердце ее, под мягким белым свитером, красиво и крепко охватывавшем ее упругую грудь, билось взволнованно и громко. Стенные часы пробили час, мягко и протяжно. В комнате стоял полусумрак. Наискось от дивана, на круглом столе горела тяжелая керосиновая лампа, под зеленым абажуром, и светлый круг от нее не доставал до дивана и кресла, где сидели Денис с Варей.

– Как же это вы надумали приехать сюда? – лениво спрашивал Денис.

– Так… – уклончиво ответила Варя. – Так же, как и вы: захотела в тиши побыть, позаниматься, благо здесь и рояль есть.

– А я вот, Варя, как-то устал от этой тишины… – признался он.

– Вы очень, очень переменились, Денис.

– Вы находите?

Он поднял на нее глаза и усмехнулся. Усмехнулся незнакомой ей усмешкой. Встал, отнес стакан с недопитым чаем на стол и, вернувшись, снова сел на диван.

– Когда-нибудь, милая Варя, вы многое узнаете и поймете, почему я переменился…

– Почему – не сейчас? Расскажите…

– Потому что тайна того, что со мной происходит, принадлежит не только мне.

– Это другое дело.

– Скажу лишь одно. Я иногда просто близок к самоубийству. И если бы не Ольга – очень может быть, я бы и покончил с собой. Поверьте: я не рисуюсь. Мне очень, очень тяжело…

«Опять эта Ольга… – с досадой подумала Варя. – Как, однако, он ее любит. Боже, ну почему, почему он ее так любит? за что? Как бы она, Варя, была счастлива, если бы он любил так дико ее, Варю, а не эту Ольгу, в которой, право, нет ничего особенного. Какие странные мужчины: ну как он, Денис, не видит того, какой бы замечательной, преданной женой она была бы ему. Как бы они бесконечно были счастливы».

И, думая так, Варя вдруг, подчиняясь какой-то необъяснимой, но властной силе, медленно поднялась с кресла, перешла на диван и села возле Дениса. «Что я, сумасшедшая, делаю?» – с тревогой подумала она, но в тот момент, как только она опустилась на диван рядом с Денисом – с человеком, которого она уже много лет подряд любила крепкой и сильной любовью, – все сразу, как в мутном осеннем тумане, потонуло в том необъяснимо-сладком чувстве, которое всегда и мгновенно рождалось, как только она ощущала близость Дениса. Он же, погруженный в свои мысли, как бы и не заметил, что Варя пересела, и теперь сидит рядом с ним, касаясь своим плечом его плеча…

– Нехорошо мне, Варя, нехорошо… – тихо проговорил он.

– Я это вижу… – еле выговорила Варя.

Голова ее была, как в тумане; нехорошо, пьяно мутились голубые, как озерки, глаза. И думая, что ей очень, очень жаль Дениса, она подняла руку и робко, необыкновенно нежно провела по его волосам, уже ни о чем не думая.

– Денис…

Он повернулся, удивленно посмотрел на нее. Но то, что вдруг ему бросилось в глаза, мгновенно затуманило и его. Варя с такой мучительной любовью и страстью смотрела на него, что он на какое-то мгновение перестал дышать, не спуская глаз с ее лица. Почувствовав ее грудь под белым свитером, вдруг коснувшуюся его, он удивился той поспешности и легкости, с которой вдруг обнял ее гибкое тело и забросил назад покорную голову. Черные, пушистые волосы ее сразу и как-то беспомощно свисли назад, на спину, на мягкий пух белого свитера. Полуоткрытые, яркие губы ее откровенно ждали… Он наклонился и поцеловал их. Она тут же, мгновенно, жарко ответила ему, обхватив руками его шею.

Этот поцелуй совсем не был похож на тот поцелуй, когда-то там, в лесу…

Целуя его, порывисто и непрерывно, Варя чувствовала, что все тело ее вздрагивает нехорошей, темной дрожью, и чувствовала, что эта дрожь передается и Денису.

– Зачем все это… Варя? – едва слышно прошептал Денис, чувствуя, что теряет последние силы и больше не может бороться с собой.

Но она ничего не ответила. Лишь крепче и жаднее прижалась к нему.

Секунда – и случилось бы то непоправимое и страшное, чего все-таки где-то в глубине своих чистых сердец боялись и он, и она. В тот миг, когда голова Вари бессильно упала на валик дивана, а черные волосы, беспорядчно растрепавшись, наполовину закрыли лицо, в комнате, что находилась возле бывшей комнаты Вари и Жени, громко и тяжело закашлял Квиринг – его последнее время одолевали приступы болезненного кашля. Потом послышался стук отодвигаемого стула – он, видимо, еще не спал.

И это как-то сразу отрезвило и Варю, и Дениса. Он встал и подошел к окну. И стал там, спиной к ней. Она поднялась, поправила волосы.

Обоим было мучительно неловко.

– Варя… давайте дадим друг другу слово, что никогда ничего подобного не повторится… – тихо попросил Денис.

Варя со злобой подумала, что он и в эту минуту непременно думает об Ольге, и, удивляясь на свою смелость, спокойно и твердо сказала:

– Я вам такого слова дать не могу. И вот почему: я вас по-прежнему люблю, как любила и раньше.

И, помолчав, добавила:

– Да ведь вы это, впрочем, и без меня знаете.

В дверях столовой показался в халате и туфлях Митрофан Вильгельмович.

– А вы еще все не спите? – зевая, спросил он. – И мне, по совести говоря, что-то не спится… Денис Ананьевич, может, того… еще партию сыграем?..

XXI

Сразу после отъезда Вари в Отважное, отъезд которой показался Илье Ильичу Кострецову подозрительным, Илья Ильич позвонил Бушуевым под каким-то предлогом: так оно и оказалось – Денис был тоже в Отважном. Узнав, что Варя уже там, потерявшая самообладание Ольга накричала на Илью Ильича:

– Неужели вы не видите, что они нас с вами обманывают?..

И принялась звонить на вокзал, чтобы узнать расписание поездов на Кострому.

На другой день она была уже у Дениса.