– Ну и вот. Поскольку Лидка моя как бы работодательница, яотказать не мог. К тому же приятель мой говорил, что, когда я на них смотрел ион это знал, это на него действовало похлеще любого допинга. Ну, я тоже решилиспытать. Только, говорю Лидке, сиди тихо, боже тебя упаси хоть ногойшевельнуть. Договорились. Она залезла в мою каморку, тут примчаласьзапыхавшаяся Светка, вся такая готовая, а мне вдруг расхотелось – расхотелосьнапрочь, вы представляете?! Ну просто опустились руки и все прочее. Но Светкуобижать жалко, и я говорю: Светун, ты как-то произведи на меня впечатление,стриптиз мне покажи, что ли. Включил музыку, сижу на диване, Светка передо мнойизвивается всяко-разно, а мне хоть бы что, ни жарко и ни холодно. Как будто невстанихуна меня напустили! Что делать, думаю, как быть?! А Светка изощряется, прямо изкожи вон! И вдруг, когда она вообще голову потеряла, так сама себя завела,вдруг, вообразите…

У Лешего аж дыхание перехватило от возбуждения. Он не глядяпотянулся к кружке, опрокинул ее, так что чай пролился на стол и закапал напол, чертыхнулся, схватил вместо своей кружку Струмилина, лихорадочно отхлебнули продолжил:

– И вдруг, вообразите, из-за дивана выскакивает Лидка – всякрасная, волосы дыбом, кофточка нараспашку, и ну выплясывать рядом со Светкойпод музыку! Ни суя хебе, говорю я себе! Сейчас, думаю, Светка такое устроит…Ничуть не бывало! Она даже глазом не моргнула, еще пуще завелась. И обекрасотки ну вокруг меня вертеться. Одна вовсе голяком, другая наполовину. Я,ребята, если честно, струхнул… – Леший обвел сокрушенным взором ошеломленныхслушателей. – Думаю, тут с одной справиться не могу, а с двумя-то и подавно.Опозорюсь на фиг по-черному, это же какой слух пойдет?! Вся моя сексуальнаярепутация псу под хвост. К счастью, до дела так и не дошло. Лидка вдруг началахохотать, а Светка мне говорит: «Слушай, ты знаешь, мне уже ничего не хочется.Я пришла к тебе в таком стрессе, а тут поплясала – и успокоилась. Я лучше домойпойду, а потрахаемся когда-нибудь потом, ладно?» И увалилась восвояси. А Лидкакричит в восторге: Леший, дескать, мало что я массу удовольствия без мужикаполучила, мне еще такая идея гениальная в голову пришла, что я из ЛадыМансуровны теперь как минимум десять тысяч баксов выжму, а она не даст – другиедадут! Лада Мансуровна, – пояснил Леший как бы в скобках, – это хозяйка…

– Да знаем мы, кто такая Лада Мансуровна! – пробормоталаСоня, ошалело уставившись на Струмилина.

Тот смотрел на нее с тем же выражением:

– Вот, значит, как Лида это придумала – стриптиз-разрядку!Наверное, не слабое изобретение, если столько женщин этим увлекались. Одного непойму – почему дело наружу так долго не выходило. Ведь если туда и впрямьпускали мужиков смотреть на этих женщин, – а именно то, что на них смотрят,видимо, и заводило их до самой высокой степени! – кто-нибудь непременно долженбыл начать болтать языком. И уже давно. Но по словам этой чертовой ЛадыМансуровны выходило, что утечку допустила сама Лида. Странно…

Он осекся. Мелькнуло что-то в голове, какая-то мысль,оттенок догадки, – и растаяла, спугнутая взволнованным окриком Лешего:

– Погодите, погодите! Я правильно понял, это тот пресловутыйстриптиз в «Ла ви он роз», о чем сегодня все газеты…

– Правильно, правильно, – кивнул Струмилин. – Совершенноверно!

– Ого! – Леший даже привскочил. – Так ведь это значит – что?Это значит, что мне положен с Лидочки как бы небольшой процент? Ведь именно вмоей мастерской ее по башке идеей стукнуло.

– Вряд ли ты получишь что-то с моей сестрички, – перебилаего Соня. – Она сейчас… – Лицо ее чуть побледнело. – Одного не пойму: зачем, нузачем Лида ринулась в Северолуцк, зачем устроила всю эту интригу и фактическисожгла за собой все мосты в Нижнем? На что она там надеялась, кто ее ждал, что…Леший! – Она резко повернулась к художнику. – Что это ты говорил насчет«Прощания славянки»?

– А, насчет копии, – кивнул он. – Я сказал, что…

– Стоп! – Соня вскочила. – Насчет какой копии?

– Бориска – это Лидин кавалер – дико запал на картиныСеребряковой. Ну просто фанат! А поскольку на «Прощании славянки» изображенЛидочкин двойник, вернее, ваш с ней тройник, то Бориска заказал мне как бы портретдамы своего сердца. Я двадцать копий сделал, не меньше, пока не получилось одинв один. Причем Борька меня заставлял все копии уничтожать. Натурально над душойстоял, чтоб я не просто поверх этих картин новую грунтовку накладывал, асоскребал бы краску с холста, чтоб ни следа. Но как-то раз не уследил за мной!– Леший самодовольно усмехнулся. – Вот и вышло, что одну, самую лучшую, копиюон получил – и забыл за нее заплатить, гад! – а вторую я втихаря себе оставил.Ты ее видел, Андрей, она у меня над диваном висит.

– Себе забрал… – пробормотала Соня. – Себе. Себе… Неужели?..Да нет, не может этого быть!

– Чего не может быть? – насторожился Леший. – Скажи, радиХриста, в какое еще черное дело втравила меня твоя близняшка?

– Вы знаете, что такое «Прощание славянки», ребята? – Соняпереводила расширенные изумлением глаза со Струмилина на Лешего. – Ребята, вызнаете, что такое «Прощание славянки»?! Это – жемчужина Северолуцкогохудожественного музея. Его гордость! И это была любимая Костина картина. Мужамоего покойного… Костя даже из календаря ее репродукцию вырезал и у нас домаповесил. А потом бросил работу в турфирме и устроился охранником вхудожественный музей. Это произошло чуть больше года назад, как раз наканунеего смерти. И… вы только посмотрите, что я нашла здесь сегодня!

Она вскочила, поскользнувшись на луже, накапавшей со стола,но удержалась на ногах, ринулась в комнату и через миг вернулась, держа стопкуфотографий.

– Смотрите!

Леший быстро, невнимательно просмотрел фото и передал пачкуСтрумилину.

– Ну и что тут особенного? «Прощание славянки» во всехвидах, более ничего. Наверное, Борискина работа.

– Борискина? О нет, это работа не Борискина! –странно-звонким голосом сказала Соня. – Это не просто снимки картины – снято вовсех подробностях, как она висит в нашем музее. Неужели вы не видите?Подробности рамы, все детали картины. Даже крепления сфотографированы, вот,видите?! Повернуть картину, чтобы так подробно заснять ее, обычному посетителювряд ли удалось бы. Это мог сделать только свой человек. Смотрительница или…

– Или охранник, ты хочешь сказать? – глухо спросилСтрумилин, только сейчас вспомнив, что вчера была Костина годовщина, а сегодня…сегодня его вдова и он, друг детства…