Эмили была в восторге от родового поместья Стилби, где проживал отец Клариссы и дед Ричарда – сэр Гарольд. Пожилой джентльмен пришелся девушке по душе, так же как и дом. И тот и другой были немолоды, но исполнены одновременно величия и душевной теплоты. Сэр Гарольд, в свою очередь, тоже проникся симпатией к юной воспитаннице своей дочери и почти сразу стал относится к ней, как к внучке.

Осень, хоть и перевалившая за половину, была все еще хороша. Деревья в изысканном приусадебном парке и в окрестных лесах еще не до конца расстались с разноцветной листвой. Погода стояла не слишком холодная, а порой даже и солнечная. Пользуясь последними ясными деньками молодые люди все время проводили в прогулках – пеших по парку или конных по окрестностям. Эмили была не большой почитательницей охоты, потому Дику так и не удалось соблазнить ее этой забавой, милой его сердцу. Зато девушка с огромным удовольствием и неутомимостью готова была в его обществе скакать мили и мили по лесам, полям и дорогам графства. Если же день выдавался дождливым, что тоже случалось, то молодые люди оставались дома, сидели у камина, без устали болтая друг с другом или слушая истории сэра Гарольда и запивая их горячим грогом.

Эмильенна была полностью довольна жизнью, хозяином дома и, особенно, Ричардом, в чьем обществе неизменно чувствовала себя легко и радостно. Эмоции же молодого человека были намного сложнее, и с каждым днем горячее дружеское расположение девушки вызывало у него все меньше радости.

Эмили бы ужасно удивилась, узнай она, что первая ее любовь к Ричарду была взаимной. Молодой англичанин влюбился в красивую, обаятельную и необыкновенную Эмильенну де Ноалье, едва узнав ее. Чем больше они общались, тем крепче и серьезней становились его чувства к ней. Однако Дик не спешил с признаниями, поскольку считал Эмили совсем еще ребенком и был уверен, что его ухаживания не вызовут одобрения Лонтиньяков, у которых они гостили. Поэтому юноша решил подождать пару лет, прежде чем открыть Эмильенне свои чувства. Уезжая, он имел твердое намерение вернуться, чтобы покорить сердце мадемуазель де Ноалье, обручиться с ней, и впоследствии увезти ее в Англию в качестве своей жены.

Осуществлению планов Ричарда Стилби помешала революция. Если в восемьдесят девятом году ситуация казалась скорее скандальной, чем страшной, то в девяносто первом стало окончательно ясно, насколько все далеко зашло. Дик твердо решил отправиться в охваченную мятежом черни Францию и вывезти оттуда Эмильенну, а, если получится, то и ее родственников. Обычно кроткая миссис Стилби превратилась в львицу и сделала все, чтобы не отпустить сына. Она доказывала, что французским дворянам куда проще будет выбраться из страны одним, чем в сопровождении англичанина, и что его вмешательство станет для Лонтиньяков и Эмильенны скорее обузой, чем помощью. Кроме того, состоя в постоянной переписке с Денизой де Ноалье и зная о ее планах относительно дочери, Кларисса убеждала сына, что девушка должна ехать из Парижа не в Лондон, а в Сан-Доминго, к родителям. Какое-то время миссис Стилби сама была уверена, что Эмильенна, и скорее всего Агнесса де Лонтиняк, уже на пути в колонии. Так было, пока от ее подруги не стали приходить письма исполненные сначала тревоги, а потом и отчаяния. Дениза, заливая страницы писем слезами, рассказывала о том, что дочь в сопровождении сестры мужа, не только не приехала к ним, но даже не отвечает на письма. Кларисса, как более рассудительная из двух подруг, уверяла мадам де Ноалье, что письма в таких чрезвычайных обстоятельствах могут идти очень долго или даже вовсе затеряться, однако, она и сама понимала, что утешение это весьма сомнительное. Так или иначе, связь с теми, кто остался в Париже, оборвалась и об их судьбе ничего не было известно. Ричарда миссис Стилби все-таки удержала, благодаря тому, что сыновья преданность оказалась в нем сильнее романтической привязанности, тем более, зародившейся несколько лет назад и не разделенной.

Теперь же, когда предмет его юношеских грез неожиданно явился в передней их лондонского дома, чувства Дика не только воскресли, но и стократ усилились. Поначалу Ричарда более чем устраивали установившиеся между ним и Эмильенной теплые и открытые дружеские отношения. Доверие, которое оказывала ему девушка, ее нескрываемая симпатия и желание проводить с ним время безмерно радовали Дика Стилби. Так было первые несколько недель. Позже, молодой человек, испытывающий к гостье отнюдь не братские чувства и втайне надеявшийся, что они будут разделены, стоит им с Эмили узнать друг друга поближе, с некоторым разочарованием стал замечать, что в их отношениях ничего не меняется.

Ричард вынужден был признать, что девушка относится к нему как брату. Она легко делилась с ним мыслями на самые разные темы, с интересом слушала о том, что важно для него, старалась, как и пять лет назад, разделять все его увлечения, за исключением разве что страсти к охоте. Дик не сомневался в том, что нравится Эмили, и то, что она проводит в его обществе почти все свободное время ничуть не смущал девушку. Демонстративность их дружбы со стороны девушки ярче всего свидетельствовала о том, что за ней не стоят никакие тайные чувства.

Кроме того, Эмильенна никогда не приходила в смущение от вольных или невольных прикосновений. Более того, она могла даже позволить ему или себе некоторые вольности, допустимые, как правило, лишь между близкими родственниками, принадлежащими к разному полу. Девушка порой могла потрепать Дика по плечу, схватить за руку, шутливо толкнуть, а пару раз даже поцеловала его в щеку в знак благодарности. Сделала она это так легко и естественно, что даже строгий блюститель нравственности, не счел бы такой поцелуй достойным осуждения.

Миссис Стилби радовали и умиляли отношения сына с гостьей, дед тоже весьма одобрительно отнесся к их дружбе. Все окружающие, словно сговорились, воспринимая взаимную привязанность молодых людей, как братские чувства. С каждым днем такое положение вещей все больше раздражало Ричарда, хоть он ничем не обнаруживал этого перед Эмильенной. Молодому человеку хотелось ловить на себе ее взгляды, бросаемые украдкой, а не прямой честный взор, всегда направленный прямо в глаза. Его несказанно обрадовало бы, прояви Эмили хоть тень смущения или трепета, когда он подает ей руку или подсаживает на коня. Малейший признак кокетства с ее стороны, мог бы подать ему надежду. Но нет, Эмильенна была неизменно искренна, добра, весела и совершенно бесстрастна.

Последней каплей для Дика стало происшествие, случившееся во время одной из их многочисленных прогулок. Когда Эмили спускалась с лошади, ее ступня застряла в стремени. Пытаясь высвободить ногу с излишней поспешностью, девушка потеряла равновесие и свалилась бы на землю, не подхвати ее Ричард. Когда Эмильенна оказалась в его объятиях, молодой человек пришел в глубочайшее волнение, он слышал стук ее сердца, ловил ее дыхание на своей щеке. Зато сама виновница его смятения, была абсолютно спокойна, сердце билось ровно, румянец смущения не окрасил ее лица. Смеясь, обвила она руками шею своего спасителя и запечатлела на его щеке невинный сестринский поцелуй в знак благодарности, издеваясь при этом над собственной неловкостью и превознося услугу, оказанную ей Диком.

После этого, Ричард Стилби твердо решил открыть девушке свои чувства, пока она окончательно не стала воспринимать его как брата. Иначе, в один отнюдь не прекрасный день, она с принятой между ними откровенностью поведает ему, что влюблена в другого, а потом еще удостоит чести быть почетным гостем на их свадьбе.