Сара и правда направилась в их сторону. На животе ее разгоралось красно-желтое зарево, гармония светил колыхалась вместе с крепкой грудью. Девушку сопровождал невысокий мужчина в служебной форме солярных программистов. Контакты нейроприставок торчали у него из-за головы, а щеки поросли колонией очищающих грибков.

– Приветствую вас. – Карта неба распахнулась, показав белоснежные зубы.

«Интересно, ее язык и правда настолько розовый или это просто на контрасте с черным лицом?» – подумал ван Дорн.

– Это наш новый гость, – продолжила она. – Программист из Центра Трезубца, Ольгерд REM[15].

– Мы уже имели удовольствие, – Маккелли протянул руку.

– Господин ван Дорн? – информатик кивнул Дамьену.

– Привет. – Ван Дорн подумал, что здороваться в ситуации, когда одни персоны друг друга знают, а другие нет, – одна из самых сложных светских церемоний.

– Вам наверняка задавали этот вопрос сотни раз. – Сара приблизилась к палачу. – Что вы чувствуете сейчас, вечером, всего через шесть часов после… – Она замолчала, словно подыскивая нужное слово. На ее упругой коже по-прежнему разыгрывалась ускоренная в миллионы раз драма вселенной: теперь можно было наблюдать за столкновением двух галактик.

– После казни, – подсказал Дамьен. – А что чувствуете вы после хорошо выполненной работы?

– Ну… – Она сделала паузу. – Усталость и удовлетворение, но ведь это… вроде бы… не одно и то же…

– Совершенно одно и то же. Мук совести, если вы о них, я не испытываю. Размышления о смерти тех людей и моего в ней участия закончились для меня давным-давно, еще лет десять тому.

– Да-да… – Она кивнула, не до конца, пожалуй, понимая, о чем он.

– Мой соучастник забыл добавить, что он не обычный человек, – вмешался Маккелли. – Но он и не бесчувственный чурбан, – добавил он быстро, заметив ее удивление. – Мы все проходим тесты в детстве, верно? У нас особые предрасположенности к исполнению разных профессий, в том числе и палача. Чувство долга, внутренняя гармония, самоконтроль, усиленное чувство справедливости… Только таким ходячим идеалам поручают подобную работу. В скобках добавлю, что желая стать полицейским высокого уровня, необходимо проявить как минимум трижды большую дозу чувства долга и справедливости, не говоря уже о внутренней гармонии. – Маккелли оскалился в ухмылке.

Сара сосредоточенно изображала заинтересованность его монологом. Когда закончил, она решила, что свободна от обязательств продолжать беседу. Улыбнулась снова, прошептала: «Мы еще об этом поговорим», – и шагом волнительным и плавным отплыла к более веселой части собравшихся. Чуть повыше ее ягодиц ласково пульсировал квазар с раскинутыми во тьму стеклярусами джетов.

– Недурная попка, да?

Для нового человека в компании, программист начал разговор довольно бесцеремонно. Ван Дорн решил не смотреть на симбиотические грибы, что росли у него на щеках и во рту. Цеховая татуировка на лысом черепе REMа пульсировала приглушенным светом. Мотки заканчивающихся штекерами кабелей торчали, согласно последней моде, на макушке программиста, словно странный кок.

– Но наверняка ведь в Сети плавают и получше? – В голосе Маккелли ван Дорн почувствовал неприязнь к программисту, который без приглашения влез в разговор об алкоголе и женщинах.

– Плавают, – кивнул REM. – Но я не различаю живчиков и киберей. Честно сказать, для меня нет никакой разницы, где я – тут или там, – он стукнул пальцем по нейронному импланту. – Что не мешает мне наслаждаться обществом симпатичных женщин.

– Тут и там. – Маккелли прикоснулся пальцем ко лбу.

– Верно, – REM улыбнулся, но вдруг сделался серьезен. – Это хорошо, что вы оба здесь, господа. На самом деле я пришел на прием, чтобы встретиться именно с вами.

– Ну да, потому что зачем вообще двигаться, если любую вечеринку можно устроить себе там, – снова перебил его Маккелли.

– Несомненно. – REM оказался одним из самых терпеливых программистов, которых только встречал ван Дорн. – Не могли бы вы достать свой кодер?

Маккелли глянул на него с удивлением, однако сунул руку в карман мундира и вынул кончик компа.

– С экраном, – добавил REM. Отвел от головы кок, всунул его кончик в слот полицейского. Прищурился. Химерные пятна на его черепе сделались ярко-красными – знак, что нейрокомпьютер, совмещенный с мозгом REMа, заработал.

Маккелли внимательно всматривался в пленку экрана, покрывавшую его правое запястье. Через минуту лицо полицейского изменилось, выражение усталости и раздражения исчезло, появились удивление и интерес. И пожалуй, беспокойство.

– Все норм, – сказал он спустя минуту и обернулся к ван Дорну. – Этот человек, соучастник, – не просто работник Института Трезубца, он еще и представитель администрации Доминиона на Ковчеге. Это не секретная информация, но разглашать ее не обязательно.

– В чем дело? – спросил Дамьен, отставляя на столик стакан с виски.

– Человек, которого ты сегодня казнил на площади, – медленно произнес REM, – Вдовец. Вскрыли его завещание, и там об этом было сказано. Его записи уже передали на Тофорию.

– Вдовец?

– Да, ван Дорн.

– А почему мы, – Маккелли помрачнел, – ничего не знали об этом раньше?! А почему не знал суд? Чей это недосмотр?

– Ничей. – REM улыбнулся. – Абиш был гражданином Доминиона. Люди не обязаны ни при каких обстоятельствах сообщать о своем вероисповедании. А культ Вдовцов имеет статус религии.

– Он сказал: «Я вернусь к тебе», – пробормотал ван Дорн.

– Я, господа, сообщил вам эту информацию неофициально, – сказал REM. – Именно по той причине, что Абиш – психопат. Вашей планетой правят жесткие законы. Штаб решил, что правовой конфликт между Абишем как гражданином Доминиона и вашей юрисдикцией может привести к серьезным последствиям.

– Абиш – психопат? – охнул Маккелли.

– О том и речь. Мы не знаем, вернется ли он сюда, но эту возможность нужно учитывать. Может, он снова начнет убивать. Правила Вдовцов жестоки, вендетта – их важная составляющая. Ты, палач, один из тех, за кем он будет охотиться в первую очередь…

– «Я вернусь к тебе» – так он сказал, – повторил ван Дорн.

– Это все, о чем я хотел вам сообщить как представитель администрации Доминиона, господа. Мне, полагаю, нет нужды повторять, что я прошу хранить все в тайне… – Он взглянул на ван Дорна, который собирался что-то сказать, и быстро добавил – Нет-нет, никаких обязательств, Маккелли подробнее объяснит правовой аспект дела. Да, чуть не забыл: официальный рапорт о ситуации я также отправил на Тофорию. Может, сам Великий Отец решит заблокировать дальнейшее развитие Абиша, они заботятся о репутации клана.