— Нет, нет, не оговаривай себя. Она сама выбрала это состояние. Если ты хочешь помочь ей, знай, она так просто не расстанется с тем, что для неё привычно. Есть люди, ищущие перемен и преобразований, но есть и те, кто жаждет лишь подтвердить реальность своих страхов. Им просто необходимо постоянно убеждаться в жестокости нашего мира. Это позволяет им снять с себя ответственность за сделанный выбор.

— Какой выбор?

— Страдать и винить в своих бедах других.

— Это обстоятельство не сильно оправдывает мое поведение, — проговорил Денис, трогаясь.

Привезя Ольгу домой, Денис хотел тут же обрушить на нее с тонну вопросов, но ее измотанный вид в очередной раз заставил его, отложить разговор.

— Я приготовлю завтрак, а ты пока можешь освежиться, — предложил он, кляня себя за миндальничество.

Пока девушка принимала душ, он сварганил нехитрую яичницу с беконом, заварил кофе и даже проветривание устроил.

Ольга вышла из ванны, когда всё было уже готово. Распаренная, посвежевшая, с полотенцем на голове, она утопала в складках Денисова халата, словно пчела в цветочном бутоне. И парень невольно залюбовался ею.

На протяжении всего того времени, что Ольга жила у него, Денис почти не вспоминал Катерину. Нет, не то чтобы он совсем позабыл о ней, но присутствие этой необыкновенной женщины, этой тайны, новой загадки, сместило его мысли в другое русло.

Денису нравилась Ольга. Несмотря на ровно мерцающий в её глазах свет потусторонней истины, той истины, что так манила Катерину, оставалась в ней и едва заметная, неуловимая почти женственность — то притягательное волшебство, что свойственно лишь земным созданиям.

Просто делить с нею одно воздушное пространство было наслаждением, что уж говорить о тех моментах, когда она уставшая приходила домой и ласково клала свою ладонь на его плечо, словно бы говоря: «Ничего, мой друг, всё образуется, верь мне». Денис верил, Ольге он верил безоговорочно, больше чем самому себе (хотя и не понимал почему) и в тайне мечтал влюбиться в неё, не рассчитывая, впрочем, ни на взаимность, ни даже на принятие его чувств. И, наверное, он уже давно вздыхал бы по этой лучезарной, ангелоподобной девушке, если бы в его подсознании не закрепилось стойкое убеждение, что любовь — это боль.

История с Катериной стала для него экзаменом, который он так и не смог пройти, его любовь к ней изранила Дениса. Когда-то, когда Катя была ещё жива, он держал это чувство в своих руках, словно хрустальную вазу — прекрасный, сверкающий сосуд, столь же хрупкий сколь и изящный. Но смерть её настолько потрясла парня, что он не смог удержать дарованную ему ценность, она выпала из его ослабевших рук и разбилась. В попытках собрать осколки былого чувства, Денис изранился об острые, радужно-сверкающие края своей любви, которая походила теперь на груду несостоявшихся мечтаний. Эти раны оставили в его душе неизгладимую, как ему казалось, боль, разочарование и чувство собственной никчемности. Чёрной меткой лёг на его сердце страх перед болью, запиревший чувства Дениса на замок.

Вот так в добровольном заточении, практически сознательно лишив себя счастья, Денис и намеревался прожить остаток своих дней, предпочитая любоваться Ольгой издалека.

Но сегодняшней ночью произошло нечто такое, что он не мог себе объяснить — он испытывал тревогу за свою гостью. И даже больше того, он безошибочно распознал тот момент, когда она нуждалась в нём. Невообразимая, сказочная женщина, способная ослеплять своим неземным светом, попала в наиглупейшую ситуацию, и только Денис смог помочь ей в тот миг. А смог потому, что всё ещё не разорвал связи с этим миром грубых форм и пошлых явлений. Миром, что параллельно существовал с тем незримым, недоступным пока Денису пространством, в котором жила и творила Ольга.

Озадаченный собственными ощущениями, Денис наблюдал, как Ольга намазывала на ломтик хлеба масло, как вонзала в него свои маленькие зубки, как прихлебывала кофе из чашки. И тут в его голове словно удары молота прозвенели последние слова Хельмы: «Ты увидел достаточно, но самое главное, она увидела. Ты понадобишься ей».

Только теперь он осознал тайный смысл его злоключений в суровом северном краю. Ольга — существо, пребывающее и действующее на границе миров. Она обладала сверхспособностями и всё же была уязвима в нашем мире. У неё, вероятно, есть некая миссия и для того, чтобы её осуществить, ей тоже нужен сталкер — тот, кто сможет обеспечить ей безопасность в нашей реальности.

— Ольга, — заговорил Денис, поняв, что больше не может тянуть с вопросами. — Кто ты? Почему дежурный в ментовке сказал, что ты покойница?

— Потому что я сказала ему правду, — как всегда спокойно ответила Ольга.

— В смысле? — воскликнул Денис, — Что значит правду? Ты что же… — договорить он не смог, эпитета не подобрал.

— Я знала, что ты не долго будешь изображать послушника. Ты ведь из тех кому непременно нужно знать условия игры, верно? — мягко прошелестела она, ставя чашку на стол. — Ладно, начнем с Легов. Знаешь кто это?

Денис кивнул, хотя в действительности он был знаком с этими существами только по рассказам Тропыгина.

— Что ж, тогда давай по порядку, — и Ольга начала свой рассказ из далека. — Я не искала встречи с Легом и вообще раньше ничего о них не знала. Я работала проводницей. У нас на маршруте авария однажды произошла — состав на скорости с рельс сошел. Много народу тогда пострадало. Я бегала, вытаскивала пассажиров из вагона, ничего в тот момент не соображала, просто шла и выводила одного за другим, а состав всё накренялся и накренялся, а потом он упал, смяв оставшихся в нём людей. Меня и ещё двоих чудом уцелевших детей отрезало от выхода. Тогда я попыталась стекло выбить, чтобы их спасти, но ничего не выходило, пока не случилось чудо. Но это я теперь знаю, что с нами благо произошло, а тогда всё как апокалипсис выглядело. Вагон сначала затрясло, а потом стало стремительно заливать нестерпимо ярким светом. От бешеной вибрации полопались стекла, и прежде чем затрещала обшивка, я успела, накрыла собой детей.

— А что было потом?

— Что было потом, я если честно, не знаю. Меня в те часы словно и не существовало вовсе. Очнулась я только на следующее утро, причем не где-нибудь, а в дизеле, направляющемся в сторону Сортавала. Почему вышла в Хийтола, не знаю. Просто почувствовала, что пора сходить с поезда и всё, а потом побрела куда глаза глядели. Набрела на избушку Захара и не доходя до крыльца упала. Сколько так пролежала не знаю. Захар, видимо, нашел и в дом занес. Потом я болела, Хельма меня выхаживала, так же, как и тебя. Но на этом странности не закончились, — Ольга замолчала, задумчиво посмотрела в окно, а Денис в нетерпении заерзал на стуле. — Когда тело моё выздоровело, мне показалось, что меня самой больше нет.

— То есть, как это нет? — удивился Денис.

— Личность моя как бы растворилась, произошло замещение. Я, конечно, помнила всю свою жизнь, чувства там, мысли некоторые, но вот воли моей будто бы совсем не стало, остались только опыт и тело. И оно служило сосудом для души Лега. Это довольно сложно объяснить. Видишь ли, во мне теперь как будто бы два существа живёт — истинная, изначальная сущность Ольги и частичка Лега. Понимаешь?