Рыкалов об этом ученом еще на зоне что-то такое хорошее читал в каком-то журнале. Он узнал из статьи, что профессор — мужик путевый, очень даже полезный, и сразу же проникся к нему симпатиями. А как же его не уважать, если он хочет людям здоровье поправить, собирается жизнь удлинить, чтобы человек и в сто лет был как огурчик?! Кроме того, у Рыкалова имелся еще и кое-какой свой личный интерес в плане того, чем занимается профессор.

Теперь Атас услышал высказывание одного из собеседников о том, что Береженников своей работой вызвал беспокойство и раздражение каких-то крупных людей и структур, и немедленно насторожился. А тот, не думая о том, что их кто-то слушает, продолжал свои рассуждения. Дескать, если бы профессор работал на некий особый круг людей, то немедленно получил бы самую полную поддержку от всех и отовсюду. Всем его исследованиям и разработкам был бы сразу же дан зеленый свет. А вот то, что он хочет наградить долголетием всяких нищебродов, больших людей раздражает. Они готовы принять некие самые радикальные меры.

Второй из собеседников сказал, что нечто похожее он уже слышал. В ближайшие дни с Береженниковым разберутся.

Услышав о том, что человека, уважаемого им, да еще и очень нужного лично ему, ждет большая беда, Атас потерял покой. Идти в полицию для него, недавнего вора-домушника, было западло. Но и молчать не было сил. Вскоре он случайно из теленовостей узнал о бесследном исчезновении профессора и решил посоветоваться с Амбаром, мужиком авторитетным, уважаемым в среде столичного криминалитета.

Выслушав его, Бородкин сразу же понял, что Рыкалов говорит именно о том человеке, судьба которого интересовала Гурова. Он посоветовал Атасу в дальнейшем держать язык за зубами, даже если расспрашивать его будут какие-нибудь свои люди.

Смысл этого совета он пояснил так:

— Ты врубайся! Ежели в эту историю замешаны большие бугры и до них дойдет, что кто-то это дело просек и может слить ментам, то жить тебе останется шиш да маленько. Ну а я по мужикам такой слушок пущу. Пашке Звонарю шепну, и завтра же вся столица будет про это базарить.

Атас поблагодарил авторитета за понимание и намерение помочь и отбыл до хаты. Бородкин тут же набрал номер Гурова.

Лев Иванович сказал Амбару, что гонорар за информацию тот, как и всегда, сможет получить в пивной «Балык», закончил разговор, поймал любопытствующий взгляд Станислава и пояснил:

— Кажется, зацепка есть! Только ее надо реализовать по уму. — Он рассказал лучшему другу о том, что услышал от Бородкина.

Крячко тут же поинтересовался:

— Я так понял, у тебя на этот счет появился какой-то план?

— Да, появился, — ответил Гуров и сдержанно кивнул. — Надо во что бы то ни стало установить тех людей, разговор которых слышал Атас. Но при этом не подставить Амбара. Поэтому завтра тебе придется стать лицедеем. — Он изложил Стасу суть своей задумки, которую тот оценил весьма и весьма положительно.

В этот момент раздался стук в дверь и в кабинет вошел Бубошкин, изрядно усталый.

— Разрешите?

— Да, конечно. — Лев Иванович указал ему на стул, сел на свое место и осведомился: — Как успехи?

— Листовки, как вы и распорядились, я расклеил на улице Обувщиков.

Со стороны Крячко тут же донеслось какое-то непонятное, приглушенное кряхтение.

— Обувщиков?! — повторил он и почесал висок указательным пальцем.

Гуров строго взглянул в его сторону и невозмутимо, как ни в чем не бывало произнес:

— Ну-ну, хорошо. Что было дальше?

Стажер рассказал сыщикам головокружительную историю своего наблюдения за криминальным объектом, который и в самом деле оказался очень опасным. В докладе Бубошкина шла речь и о преследовании этого типа, который был очень похож на злодея, фото которого было ему показано, и о рукопашной схватке с ним, и об экспресс-допросе, в ходе которого выяснилось, что, к великому сожалению лейтенанта, Федот оказался совсем не тот.

Впрочем, если по совести, то стажер предпочел умолчать о многом из того, что происходило с ним на самом деле.

Прибыв на Захаровский бульвар, Бубошкин нашел кафе «Скандинавская кухня». Лишь увидев это заведение, он сразу понял, что это типичный бандитский притон, где проводят свои сходняки самые махровые столичные уголовники-рецидивисты. Об этом говорила даже архитектура кафе. В этой новодельной готике так и сквозило что-то такое мистическое. Когда стажер вошел внутрь, то окончательно убедился в том, что это настоящее логово самого махрового криминала!

В обеденном зале логова по углам стояли фигуры троллей, гоблинов, гномов. Там даже официанты выглядели как-то подозрительно. На них была черная униформа весьма траурного вида. Ни дать ни взять неформалы-готы.

Но и это еще не все! Крайне опасным тут был даже черный кофе, поданный лейтенанту Бубошкину траурным официантом-готом. Стажер попробовал этот напиток и сразу же понял, что его хотят лишить жизни. Кофе был мерзкий — сущая отрава!

Так и не допив кофе, он решил продолжить наблюдение за этим заведением, затаился в небольшом скверике, расположенном шагах в двадцати от него. Ждать ему пришлось долго. Опасный уголовник никак не желал появляться здесь.

Бубошкин замаскировался в гуще зелени вроде бы неплохо, но не настолько хорошо, чтобы его там вообще никто не мог заметить. Поэтому примерно через час пребывания в засаде кто-то осторожно сзади постучал его по плечу. Стажер оглянулся и увидел небритого типа с откупоренной поллитровкой в руке.

— Дружбан, компанию не составишь? — осведомился этот тип. — А то выпить хочется, а без компании я никак не могу. — Выпивоха страдальчески скривился.

Бубошкин сразу же понял, что этот подозрительный субъект, скорее всего, клофелинщик, который вознамерился его подпоить, а потом ограбить, и дал ему достойный ответ:

— Со всякими разными я не пью! Вали отсюда, да поживее!

Оскорбленный выпивоха пренебрежительно скривился и язвительно обронил:

— Ты на свое-то рыло глянь в зеркало! — Он сердито засопел и куда-то удалился.

Неподалеку на литом чугунном ограждении сидели два парня, скорее всего, студенты. Они с неподдельным интересом наблюдали за их диалогом.

Минут через пять после ухода выпивохи Бубошкина кто-то приятельски хлопнул по спине и радостно воскликнул:

— Вася! Сколько лет, сколько зим!

Стажер оглянулся и увидел парня лет двадцати двух, который тянул ему руку.

— Здорово, Васька! Ты что, меня не узнаешь?!

— Меня зовут Константин! — отчеканил Бубошкин, поражаясь избытку назойливых идиотов, волей случая оказавшихся рядом с ним.

— Ой, извините! Обознался! — Парень огорченно всплеснул руками. — Вы так похожи на моего друга Васю.

— Очки купи, если глазами слаб! — недовольно буркнул стажер.