Патриция Эшби смотрела с печалью.

А вот ее темнокожая соперница, напротив, была холодна и полна презрения к людям, которые пытались добраться до прошлого.

- Он понял, что дело не в проклятье. Может, и не понял, но знал точно? Главное, что от любой болезни есть средство. И если бы у него получилось отыскать, он мог бы взять в жены женщину, которую любил. И у них родилось бы дитя, то самое, идеальное. Дитя любви не может быть иным. Думаю, изначальный посыл был именно такой.

Милдред взялась за руку.

- Он вел работу, но как проверить результат? Предложить денег? Это бы сработало раз или другой…

Да и то слухи бы пошли. Кто-то что-то понял бы или недопонял. Кто-то придумал. Кто-то подхватил чужую придумку. И в итоге все дошло бы до комиссии.

- Он нашел свой способ.

- Похищать девушек? – Луке пришлось повысить голос, чтобы перекричать бурю. А Милдред кивнула.

- Полагаю, себе он объяснил все необходимостью. Правом рода, раз уж он был так одержим прошлым и деяниями предков. И будущей победой. Он платил свою цену.

Девочки, светленькие и худенькие.

Молоденькие.

Подходящие для того, чтобы поставить на них эксперимент.

- Значит, - Лука быстро отодвинул отвращение, ухватив главное. – Нам нужно искать не просто тайное место.

- Именно.

Милдред прижалась к нему, мелко дрожа.

- Мы ищем лабораторию.

А в следующее мгновенье дом содрогнулся от удара.

Вниз.

Пламя стекает по оконному стеклу. И то выгибается пузырем, того и гляди пойдет потеками, оплакивая участь дома.

Не думать.

Вниз.

Пока держится защита, вплетенная в стены дома. Пока сами эти стены стоят, притворяясь нерушимыми. Пока дым не пробрался под двери, не пополз тонкой струйкой.

Кто-то кричит.

Суета.

Оружие. Испуганные люди и оружие – плохое сочетание.

- Спокойно, - голос Луки стегает плетью, и паника унимается. – Сейчас все спустятся… куда?

Его взгляд выдергивает Томаса из толпы, и все остальные тоже оборачивают, будто признают за ним право распоряжаться в этом доме.

- В подвалы, - Уна сползает с рук. Она не такая легкая, какой кажется, да и сам Томас не настолько силен. И признаваться в этом неохота, но руки дрожат. А еще дурнота накатывает, будто горькая вода норовит выплеснуться. – Здесь неплохая защита, и возможно, что дом выдержит.

- А может, и нет? – голос Аштона срывается, и он дергает галстук, пытаясь скрыть панику.

И свидетелям оной не простит.

Потом.

- А может, и нет. Но подвалы здесь такие. До них и дракону не добраться. Пересидим, пока завалы разгребут, - Уна в отличие от прочих не выглядит хоть сколь бы то ни было встревоженной. – Вода там есть… на нижних уровнях родник.

Пять ступеней в скале.

Грубые. Неровные. И отмеченные драконьим знаком…

Томас моргнул, избавляясь от наваждения.

Не сейчас.

- И вы ей верите? - Аштон держит в руках револьвер, сжимая обеими руками. – Да она сейчас…

- Хватит, - Лука махнул рукой и велел: - Показывай, куда идти.

- Надо наружу… надо на улицу… если пробиться к дороге…

- Будешь, что на ладони, - Лука говорит сам. – Дракон достанет?

- Да, - Уна опирается на плечо Томаса, но надолго ее сил не хватит. И Джонни перехватывает ее руки, сжимает, хмурится. – Достаточно будет дыхнуть следом… драконье пламя и камни плавит. А машина вовсе полыхнет свечой. Надо подождать…

- Чего?!

Аштон с трудом сдерживал истерику.

- Когда его позовет буря.

- Куда?!

- Туда, откуда не возвращаются. Ни люди. Ни драконы.

- И вправду, нет поводов для паники, - мягкий голос Милдред падает пуховым одеялом. – Дом хорошо защищен, а подвалы глубоки. В конце концов, местные сталкивались с подобным не единожды. Стоит им довериться.

- У нас оружие!

- А у него броня, - проворчала Уна и тише добавила. – Как такой придурок может вообще командовать?

Услышал ли?

Аштон стоял не так и далеко. Он дернулся было, но сунул револьвер в кобуру. И мрачно произнес:

- Вы нас тут похороните.

- Там буря. И дракон, - Милдред говорила с ним, словно с ребенком. – Даже если вы сумеете пройти мимо дракона, то до города не доберетесь. Буря ведь. Песок. И заблудиться легко. Вы ведь не хотите погибнуть в пустыне?

- Драконам она бы понравилась, - Уна идет сама, но с одной стороны ее держит за руку Джонни, а с другой она сама держится за Томаса. И люди расступаются.

Надо же…

Марвелл, с которым пришлось пару дней торчать в засаде. Он любит жирные чипсы и разговоры о смысле жизни. И еще храпит громко, раздражающе.

Дерек.

Тенни Тельман.

Майлз.

И другие, незнакомые. Они смотрят на Уну. И на Томаса. Не так, как на человека, которого считают своим, а значит решение верно. Он чужой.

Он часть этого места.

Коридор.

Поворот. И Лука, оттеснив Томаса, подхватывает девчонку на руки. Правильно. Так быстрее. Но сердце колет ревность. И еще обида. Выходит, что он, Томас, показал себя слишком слабым. А ведь гордился своей подготовкой.

- С источником неладно, - пальцы Джонни были ледяными на ощупь. – Волнуется. Слышите?

- Нет.

- Вы должны… вы прямо светитесь. Что бы в вас ни было, оно отзывается.

Томас ничего не ощущал. Разве что глухую ярость, сдерживать которую с каждым мгновеньем все сложнее. Эта ярость накатывала волной, сбивая с ритма дыхания, заставляя споткнуться на ровном месте. И теплые пальцы на лбу лишь ненадолго прогнали наваждение.

- С источником и вправду неладно, - Милдред идет по правую руку. – И на вас сказываются его колебания.

…вода спокойна.

Она кажется темной, но это лишь иллюзия. И круглая чаша полна до краев.

Где эта чаша?

Где-то здесь. В доме. И… что-то еще важное Томас забыл, но непременно вспомнит.

- Вспомните, - соглашается Милдред. – Но не сразу. И… не пытайтесь сами воссоздать свою память. Иначе будет сложно отличить правду от вымысла.

Лестница.

И спускаться страшно, не покидает ощущение, что тот, кто идет за Томасом, охотно выстрелит в спину. Кто? Майлз? Или Дерек? Или Марвелл, который все так же любит чипсы, особенно те, что с сыром. С беконом, они похуже будут.